Читаем Новая история Арды (СИ) полностью

Тилион мельком взглянул под ноги и отступил: дорога стала на мгновение узкой, как серебрящаяся в лунном свете спина чёрного полоза. Капитан вскрикнул - и от ужаса захотел кричать ещё громче, но с трудом проглотил комок, прокатившийся по гортани: тьма проглотила его вопль, словно голодная Унголиант - чавкнула, хлюпнула и, судя по звуку, утробно сглотнула и свесила с ветви нить тускло блеснувшей слюны. Кое-как пытаясь отдышаться, майа пригляделся и увидел, что на кончике извивается что-то маленькое, согнувшееся крючком, судорожно пытающееся заползти выше, раскачивая свою пуповину, тянувшуюся куда-то вверх. Гусеница. Жирная, мохнатая, с выворачивающимся наизнанку мягким зеленоватым мясом. Тилион зажмурился, не решаясь поднять голову в полной уверенности, что увидит тысячи, сотни тысяч таких же. Нужно идти, нужно выбраться из этого кошмара…

Впереди сверкнуло нечто бледное, мутно-белое, и извивающиеся перед лицом склизкие гады стали вдруг ещё ближе.

— Ариэн! — внезапно сверкнувший солнечный блик заставил тварей скукожиться и в ужасе отпрянуть прочь. Её имя. Моя любимая Ариэн. Ариэн!!!

 

Майа почувствовал, как охрип, больше не в силах выдавить ни единого звука - сиплое дыхание царапало горло и облаком пара слетало с губ. Пошатнувшись, он нашёл в себе силы рвануть вперёд, навстречу не угасшему ещё огоньку…

Рогатый остановился, запыхавшись, когда сил бежать совсем не стало - и вновь выкрикнул имя любимой. Сквозь сажу мрака пробился новый луч, позволив увидеть пространство вокруг. Под ногами было всё то же стекло, но рядом клокотало зловонной слюной, кисловатой тошнотой болото. Из медленно растягивающегося зева выплыла кочка с едва мерцающей гнилушкой - и тут же, голодно ухнув, ушла на дно… вот за чем он погнался. Вот куда пришёл… Не помня себя, майа упал куда-то в сторону, закрывая лицо руками, и только в мучительно-медленном полёте понял, что его сейчас тоже засосёт в жующую и медленно переваривающую гниль глубину, но нога нашла твёрдую опору бледного стекла. Этот мир не пускал его погибнуть раньше времени.

 

Нога за ногу, нога за ногу, только бы не упасть… С каждым шагом он шептал имя любимой, чтобы хоть немного успокоиться - и вдруг резко остановился. Слух уловил чужой голос, но теперь он стих. Стараясь не дышать, майа чутко прислушивался к тишине, но больше не смог ничего различить. Шаг - и за спиной снова зловещий шепот. Что стих, едва он обернулся. Нужно идти, светить во тьме. Тилион решительно двинулся вперёд, глядя только под ноги и никуда больше. Только прямо, только прямо, прижав подбородок к груди и не поднимая глаз! Это только морок! У него есть дорога. Её мутное стекло немного похоже на ватную пелену облаков за бортом небесной ладьи: такое же белое, только серое, такое же как будто мягкое, только каменно-твёрдое… что-то не так, что-то не так в этом…

Её имя. Тилион застонал. Он опять забыл её имя. С глухим стуком майа упёрся во что-то твёрдое, и спустя пару мгновений до одурманенного разума дошло осознание удара. Посреди тропы, прямо из стекла, росло дерево. Рядом - ещё два. С ветвей торчали как костистые растопыренные пальцы, иглы, но это не были прошлые деревья! Это были сосны! Кривые, убогие, запрокинувшие в немой агонии верхушки сосны! Тилион был им рад и любил их сейчас больше Ариэн. Ариэн! Солнечный зайчик прыгнул на корявые ветки, игриво скользнул к протянутой ладони капитана, заставив морок ярко вспыхнуть и разлететься множеством искр. Нельзя забывать имя любимой!

— Ариэн… — пересохшие губы раздвинулись в улыбке. Майа залюбовался солнечным бликом, пушистым комком уютно свернувшимся в его скрюченных пальцах. Тилион внезапно вспомнил слова их любимой с Ариэн песни, и тут его локоть цепко обвил шипастый побег чёрного вьюна. Лунный капитан сжал руку в кулак, с силой наматывая на неё и обрывая ненавистный стебель, но солнечный зайчик пропал без следа…

Ему нельзя сходить со своего пути. Майа попытался сбросить фану и воспарить в небеса, но что-то продолжало насильно удерживать его во тьме. Осталось лишь упорно двигаться вперёд по бесконечной дороге, пытаясь дозваться любимую. Где Ариэн? Что с ней? Почему он не на корабле? Тилиону было мучительно больно вспоминать: мысли тяжёлыми валунами перекатывались в голове. Нужно проснуться… Но как? Как разбудить своё тело, бредущее через вечность?

По Дороге Сна - тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,

Стал короной иней на челе.

Острием дождя, тенью облаков - стали мы с тобою легче,

Чем перо у сокола в крыле.

( Мельница - Дорога сна)

 

========== Новый ученик ==========

 

Комментарий к Новый ученик

https://www.youtube.com/watch?v=u0aeMODqg_M Alexandro Querevalú - Machu Picchu

https://www.youtube.com/watch?v=kXxFwRBV4lk Myth by Alexandro Querevalú

https://www.youtube.com/watch?v=4sBymhXkG90 Alexandro Querevalú - Colours Of The Wind

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее от McSweeney's, том 1
Лучшее от McSweeney's, том 1

«McSweeney's» — ежеквартальный американский литературный альманах, основанный в 1998 г. для публикации альтернативной малой прозы. Поначалу в «McSweeney's» выходили неформатные рассказы, отвергнутые другими изданиями со слишком хорошим вкусом. Однако вскоре из маргинального и малотиражного альманах превратился в престижный и модный, а рассказы, публиковавшиеся в нём, завоевали не одну премию в области литературы. И теперь ведущие писатели США соревнуются друг с другом за честь увидеть свои произведения под его обложкой.В итоговом сборнике «Лучшее от McSweeney's» вы найдете самые яркие, вычурные и удивительные новеллы из первых десяти выпусков альманаха. В книгу вошло 27 рассказов, которые сочинили 27 писателей и перевели 9 переводчиков. Нам и самим любопытно посмотреть, что у них получилось.

Глен Дэвид Голд , Джуди Будниц , Дэвид Фостер Уоллес , К. Квашай-Бойл , Пол Коллинз , Поль ЛаФарг , Рик Муди

Магический реализм / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Рассказ / Современная проза / Эссе / Проза
Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов
Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов

Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света.Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, который безусловен в прозе Юрия Мамлеева; ее исход — таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия.В 1-й том Собрания сочинений вошли знаменитый роман «Шатуны», не менее знаменитый «Южинский цикл» и нашумевшие рассказы 60–70-х годов.

Юрий Витальевич Мамлеев

Магический реализм