Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций

Концепция «Один пояс, один путь» появилась из опасений замедления экономического роста в Китае, вызванных глобальным финансовым кризисом. Сосредоточение внимания на инвестициях в Евразии было призвано стимулировать рост и создавать новые рынки для китайской промышленности, страдавшей от огромного переизбытка мощностей, и тем самым поддерживать создание рабочих мест в Китае, создавать новые возможности для китайских компаний.

Во всем этом был также и политический подтекст. В 2011 г. администрация Обамы провозгласила поворот (переориентацию) к Азии. Для Вашингтона этот шаг являлся отражением усталости от войны, сдвигом от Ближнего Востока и Афганистана с их нескончаемыми войнами и огромными расходами и переходом к бóльшей вовлеченности в самую динамичную область мировой экономики. Поворот служил также сигналом о стратегической поддержке странам Азии (не Китаю), о том, что Соединенные Штаты внимательно относятся к региону и что они не позволят Китаю доминировать в нем.

Однако использование слова «поворот» внесло некоторую сумятицу. Как отметил один видный сингапурский политик, «поворот – это весьма странное выражение. Оно создает ощущение нестабильности. Если вы поворачиваетесь лицом в одну сторону, то в другую сторону вы поворачиваетесь спиной». Достаточно скоро вместо «поворота» была придумана более стабильная формулировка – «перебалансировка»[207]. Но в Пекине «поворот» язвительно охарактеризовали как «плохо продуманную политику перебалансировки» и назвали частью американской стратегии, направленной на сдерживание Китая, отчуждение его соседей от Пекина и недопущение занятия им доминирующих позиций в Азии, принадлежащих ему по праву.

Программа развития морского транспорта, известная как «Один путь», нацелена на создание «нитки жемчуга» – ряда портов на всем протяжении маршрута, ведущего в Африку и на Ближний Восток, которые будут способствовать торговле и служить базами кораблям китайского военно-морского флота. «Один пояс», который называют также «евроазиатский сухопутный коридор», позволяет Китаю расширять его экономическое воздействие через Россию и Среднюю Азию на Восточную и Западную Европу, а также на Ближний Восток и Африку. Эти сухопутные пути также дадут Китаю возможность устранить одну из основных стратегических угроз – со стороны американского флота и Малаккской дилеммы. Продвижение на запад, по словам одного китайского генерала, обеспечит страну «стратегическим тылом и международным пространством».

Китай предоставит технологии, деньги и возможности для работы на должном уровне, а также проследит за тем, чтобы задачи были решены быстро и эффективно. Что он не предоставит и что всегда усиленно продвигают Соединенные Штаты и Европа – это демократию и свободу, оппозиционные партии и неправительственные организации, критику внутриполитических процессов и выборы – то, что Запад продвигает как универсальные ценности, а китайцы осуждают как западные ценности. С Китаем у руля мы не увидим смены режима, поддержки «цветных революций», защиты активистов правозащитных движений. Вместо этого Китай будет признавать и уважать «абсолютный суверенитет»[208].

Ключ к этой стратегии называется связанностью, потому что, как отметил один китайский чиновник, «связанность означает все».

Одним из самых эффективных инструментов Китая является его способность мобилизовывать капитал в огромных масштабах. В новом, полностью принадлежащем Китаю Фонде Шелкового пути сосредоточено более 60 млрд долл. Китай также создал новый Азиатский международный банк развития инфраструктуры (Asian International Infrastructure Bank, AIIB), который будет заниматься финансированием инфраструктуры, создаваемой вдоль этих коридоров. Создание этого института отражает неудовлетворенность Китая тем, что он считает неадекватным свое влияние в руководстве Всемирного банка – несоизмеримым со своим положением в мировой экономике. Китай также недоволен склонностью к «политкорректности» в кредитной политике Всемирного банка (выделение средств на проекты, связанные с солнечной энергией и энергией ветра, но не с нефтью и природным газом и уж, конечно, не с углем). Администрация Обамы не тратила времени на противостояние созданию международного финансового института, в котором доминирует Китай. Вашингтон был неприятно удивлен тем, что Великобритания поспешила сделать все необходимое для того, чтобы стать первым европейским государством, присоединившимся к новому банку, опередив Люксембург. За ними поспешили и другие убежденные союзники Соединенных Штатов. В результате США и Япония остались в дураках. Нет сомнения в том, кто занимает в банке руководящие позиции. Китай имеет там 32 % уставного капитала и располагает 30 % голосов. В то же время крупнейшим получателем кредитов в AIIB до сих пор была Индия.