Новая пьеса для детей

В будущем Рыжик еще немного подрастет. Но все равно останется не выше крупной собаки. Когда ученые восстановили мамонтов, они решили не делать их такими большими, как раньше. Ведь шерсть древних мамонтов не приспособлена для жаркой тундры. Большие, они снова бы вымерли.

Рыжик уже не прыгает и не пытается потрогать мое лицо кончиком хобота. Рыжик обленился, он уже не молод, хотя еще и не стар. Рыжик солидный взрослый мамонт с чувством собственного достоинства. И очень умный.

Мы идем с Рыжиком к аэрокапле вулканологов. Они смелые ребята. Аэрокапля это обычное такси, оно не предназначено для того, чтобы летать над вулканами. Я говорю об этом.

– Не волнуйся, мы так уже делали.

Аэрокапля подпрыгнула и превратилась в точку. А через 10 секунд…

…А через 10 секунд я понял, что что-то пошло не так. Но еще раньше это понял Рыжик. Он поднял хобот и затрубил сигнал опасности.

А потом я увидел, как растет черная дыра. И… я оказался двухлетним, стоящим возле нашего вездехода. Я сразу вспомнил этот день. Тогда я впервые видел, как родители ссорятся.

– Объясни, как можно в тундре, В ТУНДРЕ помять бампер?

Мама выглядит растерянной. На самом деле она прекрасно знает, что помяла бампер не в тундре, в Лондоне, куда моталась проведать своего старого друга. Но папе она это скажет только спустя десять лет, перед самым разводом. А мне – за день до того, как скажет об этом папе.

Я сразу вспомнил этот день и сел на траву. Разум не метался, я сразу принял все.

Взрыв черных микродыр уничтожил вулкан. Но пробудил что-то, дремавшее на глубине. И это что-то ответило. И одна из дыр не испарилась. А стала расти. И мы с Рыжиком оказались на границе

Как вы поняли, я взрослый. Еще не вполне взрослый, мне 20. Но я живу в своем теле, только в прошлом. Я хожу по тем же тропинкам, произношу те же слова. Или почти такие же. К счастью, в тундре мало событий, которые надо по-настоящему выбирать. Если что-то сделать не так, как вчера, все смоет ближайший дождь или обессмыслит особо красивый закат, который мы соберемся смотреть всей семьей.

А когда красное солнце садится в тундре, нельзя не взять папу за руку. Люди должны чувствовать чью-то руку в такие моменты. Пусть даже это рука отца.

Сперва я думал рассказать все родителям. Но потом понял, что в этом нет смысла. Я только испорчу все, что они любят.

Мне тяжело. Каждый день я много сил трачу на то, чтобы оставаться ребенком. Меня выдают глаза, родители что-то чувствуют, сталкивая со мной взглядами. Но еще тяжелее Рыжику.

– Рыжик, ты тоже попал в прошлое?

Рыжик не понимает, что такое прошлое, мамонты умные, но не настолько. Но он понимает, что что-то идет не так и все, что происходит, уже происходило с ним.

– Рыжик, как мы будем с тобой жить?

Рыжик не отвечает. Но кладет хобот мне на плечо.

Так мы и прожили следующие пять лет. Я надеюсь дожить до того времени, как вулкан проснется и остановить вулканологов. Любые вредные выбросы в атмосферу лучше, чем черная дыра посредине тундры. Ведь некоторые черные дыры растут.

Такой был мой план. Я выполняю его. Выполнял. До сегодняшнего дня.

Сегодня я подслушал разговор родителей, который уже слышал раньше. Но ребенком я его не понял. Я заснул в гостиной. А потом проснулся от голосов родителе:

– Говори тише, он спит.

– Он все равно не поймет.

– Все равно. Я не хочу, чтобы он знал, что мы умрем.

– Не говори так: может, не все так плохо.

– Но ведь вулкан просыпается.

– Вулкан это не самое страшное.

И дальше папа сказал такое, что полностью изменило мою жизнь.

* * *

На следующий день я простился с Рыжиком и залез в наш вездеход. Папа думает, что блок мгновенного координатного доступа отключен (Эколог, что с него взять). Но я знаю, что мама вызвала мастера и он восстановил блок, замаскировав под дополнительный топливный элемент. Мама умная. Иначе, как бы она навещала друга в Лондоне?

Я включаю вездеход. И говорю:

– Город.

Нет смысла говорить что-то другое. На земле город один. Он огромный, но он один. Остальное: джунгли, лиственные леса, пустыни, саванны, тундра. И редкие бывшие города, превращенные в музеи. И сейчас я стою посреди Города и выбираю поезд. Мне нужно попасть к бабушке. Мне нужна ее помощь. Она живет в общежитии Сорбонны.

Я ввожу координаты. И ошибаюсь одной цифрой. Аппарат просит ввести код повторно. Я снова ввожу ошибочный код, сверяясь с бумажкой, которую мне дала бабушка.

Подходит поезд. Я захожу в свое купе, здороваюсь со странными антропоморфами и… прибываю на вокзал.

На вокзале меня ждет неприятный сюрприз. Я не попал во Францию. Я даже не на Земле сейчас. Я в космосе, на самом отдаленном освоенном поясе астероидов. Я тут единственный человек. И поезд назад будет только через неделю.

Рыжик прикоснулся кончиком хобота к моей руке. Он смотрит на меня, сейчас он похож на поросенка.

– Рыжик! Как ты здесь оказался?

Рыжик молчит. Мамонты умные, они умеют идти по следу, Рыжик шел за мной все это время… Но это странно. Все равно, это странно.

Чего-то я не понимаю!

Станция