Новая пьеса для детей

Марко включил документальный фильм об открытии музея. На лужайке перед мэрией была установлена трибуна для выступлений. Я сразу узнал папу. На нем была форма капитана «Объединенных космолиний». А еще он был в толпе единственным нетрубочником. А еще… Но я не успел понять, почему еще папа показался мне знакомым, как он начал свою речь:

– Дорогие граждане астероида W97-Q! Я потрясен оказанной мне честью. Я не считаю, что заслужил ее. Я ничего не сделал. Я просто… плачу.

И папа, действительно, заплакал. Крупная слеза скатилась по его щеке и упала в траву. Совсем, как в мультиках. Но это был не мультик.

Потом папа и мэр перерезали специальными ножницами ленточку, потом был салют и банкет с шампанским. Трубочники перепились и тут же вспыхнула первая драка. Папа, конечно, полез разнимать дерущихся. На этом запись прервалась.

– Марко, я, кажется, кое-что заметил. Рыжик ест траву на том месте, где стоял трибуна.

– И что?

– Там стоял папа.

– Ты прав. Но что нам это дает?

– Он не просто стоял там. Он там плакал. Рыжик ест траву, которая выросла в том месте, куда упали папины слезы.

– Но как это объяснить?

Я задумался всего на несколько секунд.

– Очень просто! Рыжик привык к этой траве! Он ел ее в тундре.

Марко сперва не поверил. Но тогда я рассказал про мастера, который восстанавливал в нашем вездеходе блок мгновенного координатного доступа. Мастер всегда смотрел на меня внимательно и грустно. И подолгу гулял в тундре с мамой, возвращаясь с красным и мокрым лицом. Теперь я уверен, что мастера звали Марк. Он появлялся только тогда, когда папы-эколога не было дома.

Марко похвалил меня.

– Ты молодец. Теперь мы знаем, что все дело в папиных слезах. Но что с ними не так?

Марко имеет в голове много экранов. Поэтому он очень быстро находит информацию.

– Вот, похоже это…

И Марко прочитал древнюю легенду монахов-астероидников.

– Известно, что слезы взрослых бессильны, а слезы детей крепче стали. Но детская слеза не живет долго, она испарится, даже если станет льдом. Поэтому, если хочешь сковать меч из детских слез, ищи слезы старика, который плачет, как ребенок.

Марко посмотрел на меня, торжествующе. Но я ничего не понял.

– Я ничего не понял.

– Это просто! Папа и есть такой старик! Он плачет, как ребенок. Но его слеза не испаряется. Поэтому и микрочерные дыры не испарились, когда взорвались над тундрой, пропитанной папиными слезами.

– Звучит логично!

– А теперь послушай, как наш папа спас этот астероид:

Марко включил диораму.

Механический голос трубочника со смешным акцентом начал рассказ:

– Экипаж «Ласточки» погиб. В живых остался только капитан Марк. И когда он увидел своих мертвых товарищей, детская слеза скатилось по его мужественной щеке. Капитан не хотел жить, поэтому поднял полусферу своего шлема. И слеза его вырвалась в космос и полетела по направлению к двойной звезде, притянутая ее могучей гравитацией. А Марк не мог полететь за ней. Он был пристегнут к капитанскому креслу раненого корабля, который все еще пытался вырваться из смертельных объятий гиганта. Марк не умер, он потерял сознание и автоматы восстановили атмосферу в разрушенной кабине. А слеза Марка превратилась в твердый ледяной кристалл и, достигнув скорости, равной скорости мести, пронзила сердце корабля пиратов. Только ослепительная вспышка бесцветного взрыва показывала то место, где находилась пиратская эскадра, угрожавшая астероидуW97-Q. Так капитан Марк спас нас от пиратов.

На этом история не закончилась. Нам еще предстоит вернуться домой и выдержать трудные разговоры с мамой и… папами.

А еще ученым предстоит придумать вещество, испаряющее детские слезы. И обработать им тундру. Но я верю, что ученые справятся. Ведь они могут все, если постараются. А времени у них достаточно. До гибели нашей Вселенной еще целых пять месяцев.

– Рыжик, догоняй!

Рыжик бежит по перрону. Уши напоминают крылья. Хобот поднят победной трубой. Мой мамонт запрыгивает в поезд, который вот-вот тронется. Через полчаса будем на Земле.

Павел Пряжко Цыпленок с большими глазами

Зима. Выходишь на лыжах из леса и видишь большое озеро, за ним луг, весь в снегу. Гоблины и хоббиты катаются на коньках. Сохраняют нейтралитет. У них перемирие. Ты видишь, что все в порядке, никто не дерется, ты поправляешь очки, у тебя красные варежки, и, повернувшись, возвращаешься обратно в лес. Снег скрипит и сверкает миллиардами разноцветных иголок. Хорошо!

На озере нет музыки. Гоблины и хоббиты нарезают круги, не особенно стремясь слиться в пары. Никто не кричит, не смеётся, все очень хорошо. Через некоторое время они покидают озеро, никто не создает давку. Тихо на озере…