Новая правда о далекой Отечественной. Том 2

Он знал, что его 420 – тысячная многонациональная армия далеко не равноценна во всех своих частях, а значит, уступает русской армии в боевом отношении. Он мог положиться лишь на природных французов, хотя имевшиеся среди них молодые новобранцы, конечно же, не могли сравниться с опытными солдатами и офицерами, побывавшими в его походах.

Что же касается вестфальцев, саксонцов, баварцев, рейнских и ганзейских немцев, итальянцев, бельгийцев, испанцев, голландцев, не говоря уже о подневольных «союзниках» – австрийцах и пруссаках, которых он потащил в Россию и многие из которых ненавидели его самого, а вовсе не русских, то едва ли они могли отважно биться и погибать за его идею.

Часть 2

Глава 1

В этом плане куда больше надежды было на поляков, которые стойко воевали за будущую государственность своей родины. Но в целом Великая армия была слаба межнациональным отчуждением, что приводило часто к нарушениям дисциплины, столкновениям и невыполнению приказов французских генералов.

Французы составляли меньшинство в бонапартовской армии. Больше половины ее состояло из немцев, итальянцев, голландцев, португальцев, испанцев, иллирийских славян, хорватов, швейцарцев. Среди них были люди, ненавидевшие Бонапарта как поработителя их отечества, и они шли на войну исключительно из страха перед наказанием. Дезертирство для многих из них было главной мечтой с первого же момента вступления на русскую территорию.

Так же в их среде были и те, кто шел в пределы России, надеясь на личное обогащение, повышение и на те выгоды, которые так щедро сыпались всегда на наполеоновскую армию во время и после всякого похода.

* * *

Убийственно провалилась и идея Бонапарта мобилизовать в свою армию также и испанцев только потому, что они «числились» подданными его брата Жозефа. Хотя он отлично знал, что образовывать полки из испанцев, но при французах-офицерах, дело рискованное. Поэтому распорядился вливать понемногу испанцев в чисто французские батальоны. Но и это ничего хорошего не принесло: испанцы всюду оставались испанцами, ненавидящими Бонапарта.

Силой забранные в армию, они не только не хотели отдавать свою жизнь для завоевания России, но норовили и тут продолжать свою бесконечную, непримиримую войну против французов. При переходе к Витебску 130 испанцев из корпуса Жозефа начали стрелять по французскому офицеру и были схвачены французским кавалерийским отрядом. После короткого разбирательства 62 человека были расстреляны на месте, остальных помиловали».

Подобные эпизоды чрезвычайно ясно показывают, до какой степени забота «великого полководца» о количестве солдат Великой армии навредила ее качеству.

Глава 2

“Завлечение Наполеона в глубь России произошло не по чьему-нибудь плану (никто не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей и желаний людей – участников войны”

Л. Толстой. Роман «Война и мир», том 3.

Интернет: отступление 1-й армии к Дрисскому лагерю представляло начало выполнения тайного стратегического плана Александра I.

4 июля царь письменно уведомил Салтыкова: «Все идет хорошо и по плану». Так же он написал шведу Бернадотту: «Я веду войну выжидательную и отступаю, чтобы сосредоточить свои силы на Двине». (Лагерь в Дриссе располагался близ устья Западной Двины. – ВМ).

Интернет: живя в Санкт-Петербурге, генерал Кутузов находился под негласным надзором сотрудников тайной полиции.

4 июля шеф тайной полиции фон Фок доносил царю: «В доме графа Кутузова говорят, что в армии существует великое несогласие, что войска наши походами изнурены и потеряли дух бодрости, что все происходит от дурных распоряжений военного министра Барклая.

Он рассеял армии так, что они не могли не только соединиться, но даже наблюдать за движением неприятеля. Бонапарт вошел в наши пределы столь внезапно, что Государь, находясь на балу в Вильно, услышал, что неприятель уже в 13 верстах от Вильны. Все от испуга разбежались, да так, что не успели даже убрать со стола».

* * *

4 июля 1812 г. Багратион написал Барклаю: «Ради бога, не срамитесь, наступайте, а то уже стыдно мундир носить, право скину его. Им все удастся, если мы трусить будем.

Отступать трудно и пагубно. Солдат лишается духу, субординации, и все идет в расстройку. Армия была прекрасная, теперь все устало, истощилось. Не шутка 10 дней идти, все по пескам да жаре на марше. Лошади артиллерийские и полковые измучились, и кругом неприятель.