Новая правда о далекой Отечественной. Том 2

Это позволяло вшам переселяться на тела тех, кто еще не был заражен. Всего за месяц кампании Наполеон потерял 80 тысяч солдат, которые умерли или стали неспособны к службе от тифа. Главный хирург Ларрей наладил во французской армии лучшую в мире медицину и санитарию, но эпидемию такого масштаба обуздать было невозможно. Очевидец так рассказал о том, как один из солдат столкнулся с вшами.

«Бургонь уснул на камышовой подстилке, однако его быстро разбудили вши. Обнаружив себя буквально покрытым ими, он сбросил штаны и рубашку и швырнул их в костер. Они взорвались с таким грохотом, как будто дали залп две пехотные шеренги. Два месяца ему не удавалось избавиться от вшей. Все его спутники так завшивели, что многие заболели пятнистой лихорадкой (тифом)».

Глава 7

«Строится громадный Дрисский лагерь по плану Фуля и не предполагается отступать далее».

Л. Толстой. Роман «Война и мир», том 3.

10 июля, вечером, Багратион узнал, что маршал Даву со своим корпусом уже вошел в Минск, что король вестфальский Жером Бонапарт наступает на него из Новогрудка и что французские разъезды появились на левом фланге армии. Воникала угроза обхода, окружения и капитуляции.

Тогда Багратион, все время ускоряя темп отступления, двинулся к Бобруйску. О том, как трудно было при движении солдатам 2-й армии, говорит тот факт, что у них подмышками от напряжения выступала кровь. Но ни одной повозки, ни одной пушки или раненного они не бросили.[3]

10 июля 1812 г. 1-я армия Барклая, вместе с царем, его советником Фулем и другими важными лицами, вошла в Дрисский лагерь, располагавшийся недалеко от Полоцка. На военном совете, с участием царя, выяснилось, что план Фуля в части «дрисской затеи» не соответствует сложившейся обстановке и может привести к разгрому обеих армий по отдельности. После этого было решено вывести из лагеря войска и отходить в общем направлении на Смоленск.

* * *

Интернет: Александру было ясно, что план кампании «неизбежно должен был встретить много порицаний в народе, который обязательно встревожился бы военными операциями, имевшими цель привести неприятеля в глубь страны». Поэтому он, «с самого начала ожидая народного осуждения своих действий, заранее подготовился к нему».

Сначала «хитрый византиец» подставил своего советника Фуля. Он явился первым объектом «осуждения» военными кругами. Затем второй жертвой для общественного мнения должен был стать Барклай.

Авторитет царского учителя был подорван настолько, что завистники открыто высмеивали и игнорировали его. К примеру, швед Армефельд злоязычно называл Фуля помесью «рака с зайцем». Никто не знал, что его план являлся хитроумным средством для завлечения Наполеона в глубь России. Чтобы обезопасить любимого стратега, находившегося при штабе 1-й армии, царь вызвал его в Петербург и направил с особой миссией в Англию. Так же и Барклай, которому также стала угрожать смертельная опасность, вскоре был заменен на Кутузова.

Глава 8

“Завлечение Наполеона в глубь России произошло не по чьему-нибудь плану (никто не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей и желаний людей – участников войны”

Л. Толстой. Роман «Война и мир», том 3.

Но, тем не менее, «план умалишенного» Фуля сыграл определенную роль в поражении Бонапарта. Например, он был использован в части широкого использования войсковых партизан на коммуникациях противника и стал одной из главных причин бегства французов из Москвы.

Естественно, после войны справедливость восторжествовала. «Умалишенный» Фуль был возвращен царем в армию и, получив высокий чин генерал-лейтенанта, продолжил верно служить русскому государству.

Убедившись, что все шло по плану войны, составленному Фулем и Барклаем еще перед войной, Александр 1 написал Бонапарту: «Вторжение французских войск в Россию будет считаться «недоразумением, если они незамедлительно покинут пределы Российской империи. В противном случае переговоры о мире далее вестись не будут». Однако ответа царь не получил.

* * *