Новая весна

Он повернулся и просигналил фургонам, следовавшим прямо за ним. Те сразу же остановились, но затем снова тронулись, направляясь вверх по наклонному плато к возвышенности, где торчала эта немыслимая стена. Нилли Аруилана заметила на вершине стены крошечные фигуры воинов, чьи копья на фоне темневшего небосвода походили на черную щетину. На какой-то миг ей показалось, что это были джики, каким-то образом завладевшие городом. Странность этого места возбуждала воображение. Нилли Аруилана вдруг подумала, что стена, какой бы колоссальной она ни была, весело парит и слегка балансирует на своем мощном фундаменте; и что достаточно легкого дуновения ветерка, и стена упадет на нее, она и без того уже начала медленно крениться по мере приближения к ней фургона. Девушка улыбнулась. «Все это глупости», — подумала она. Но в Джиссо казалось возможным все. Эта черная стена напоминала видение из грез, но грез нерадостных.

— Когда я находился здесь мальчишкой, это был всего лишь деревянный палисад, — сказал Фа-Кимнибол. — И не очень-то прочный. Джики прорвались бы сквозь него в одно мгновение, если бы не нашли способа остановить их. О боги! Как мы сражались в тот день! — Он замолчал — похоже, он погрузился в воспоминания.

Нилли Аруилана прислонилась к его успокаивающему телу и попыталась представить произошедшее в тот день, когда джики напали на Джиссо. Она вообразила мальчика Сэмнибоула, который впоследствии переименовал себя в Фа-Кимнибола, во время битвы: он был уже высоким и сильным, и без устали, держа оружие как взрослый мужчина, бил в кровавых сумерках, когда уже начали вытягиваться тени, орды джиков. Он безжалостно разил захватчиков, угрожавших юному городу его отца. И в ней что-то зашевелилось от восхищения, испытываемого при мысли о его мужестве во время сражения.

Воинственный мальчик Сэмнибоул, ставший теперь воинственным Фа-Кимниболом был полной противоположностью нежному Кандалимону, тому застенчивому и странному носителю Королева-любви и Королевы-мира. Вне всяких сомнений, Нилли Аруилана любила Кандалимона. И все же… все же… глядя на этого неистового Фа-Кимнибола, она чувствовала, как ее охватывают любовь и страсть. Впервые, к ее удивлению и радости, это произошло с ней на полигоне и с того момента повторялось сотни раз. А здесь, возле этих ужасных стен города Саламана, стало еще сильнее. Она знала его с детства; но, правда, теперь поняла, что не знала совсем, пока эти прошедшие несколько недель не свели их таким странным образом вместе.

«Всю свою жизнь, — подумала она, — он ожидал случая снова принять участие в сражении; и теперь его мечта осуществится». И она вдруг осознала, что полюбила его за эту силу, целостность характера, которыми он отличался с детства, когда эта городская стена была всего лишь деревянным палисадом.

Любовь к Кандалимону сохранится в ней навсегда — она была в этом уверена. Но все же этот человек, противоположный Кандалимону во всем, заполнил ее душу так, что, казалось, не оставалось места ни для кого другого.

* * *

До этого Креш не сталкивался с подобным совершенством. Он даже не воображал, что такое возможно: Гнездо действительно функционировало так же четко как машина.

Он понимал, что это было всего лишь второстепенное ГнезДо, а не Гнездо всех Гнезд; но оно было таким огромным и сложным, что даже после нескольких проведенных там дней он не имел ясного представления о его планировке. Туннели Гнезда — теплые, благоухающие и тускло освещенные розовым светом, исходившим от стен — расходились каким-то запутанным рисунком, сходясь вновь и пересекаясь, но все проходившие по коридорам двигались быстро и уверенно.

Джики создали свой подземный город самым простейшим образом, выкопав туннели своими лапами — Креш наблюдал за их работой, потому что они постоянно расширяли Гнездо, — и отделывали стены кашицей из размягченного дерева, которое сами разжевывали и сплевывали в огромные влажные насыпи, которые можно было собрать и прижать к нужному месту. Для поддержания крыши туннеля через определенные интервалы ставили деревянные балки. Он ожидал от них более сложного, это мало чем отличалось, за исключением размеров, от гнезд, которые строили в лесах муравьи и термиты.

И, подобно этим маленьким насекомым, они тщательно разработали систему каст и профессий. Самыми большими были военные — женщины, правда явно не плодоносящие. Обыкновенно они единственные выходили за пределы гнезда. Именно военные и привели сюда Креша.

Параллельная каста стерильных самок, Рабочие, отвечали за конструирование и расширение Гнезда, а также устанавливали сложные системы вентиляции и отопления, делавшие его пригодным для жизни. Они были плотными и невысокими и без той мрачной грации, присущей стройным Военным.