Новая женщина, или Кругосветка на колесах

Я надеялась, что мой советчик поможет устроиться на ночлег, а он привел меня к местному начальству, толстому китайцу в шелковом халате и красной шапке, который потребовал у меня паспорт. Оказывается, иностранцам требуется местный паспорт для пребывания в Китае. У меня такового не имеется, стало быть, я проникла на территорию, да еще и воюющую, незаконно, поэтому он обязан взять меня под стражу и выяснить, не шпионка ли я, – так объяснил крики красной шапки мой провожатый. Потом меня втолкнули в темный чулан и велели тихо сидеть до утра. Вероятно, под личиной «негоцианта» скрывался истинный патриот, который счел за лучшее передать меня в руки представителю власти.

В чулане воняло тухлой рыбой. Я мечтала задушить «негоцианта» собственными руками, нервы на пределе, но все-таки задремала, сидя на холодном полу. Внезапно громкие выстрелы и крики. В чулане нашлось слуховое окно, через которое пробивался хоть какой-то свет. А потом начался кошмар и ужас… Ужас войны, который запомнился обрывками крови и грязи. Трудно поверить, что это не дурной сон, а реальность. Не знаю, хватит ли у меня сил и найду ли верные слова, чтобы донести увиденное и пережитое до читателей.

Хладнокровная жестокость японцев, зараженных духом самураев, не знает границ. С трудом припоминаю, как очутилась на улице и увидела человека, приколоченного к дверям соседнего дома. Лихорадило, началась рвота. Уперлась головой и ладонями в стену дома напротив. Казалось, вместе с блевотиной вытекут глаза. Опустилась на землю, как пустой мешок. Когда пришла в себя, поняла, что велосипеда нет. Ничего нет. При мне осталось только то, что было спрятано во внутренних карманах жилета. Потом кто-то схватил меня, накрыл шинелью и потащил куда-то… Очнулась в госпитале Красного Креста в Шанхае, откуда и пишу вам это письмо. Надеюсь, самое страшное позади. Ваша М.Б.

Дневник Мэри. 5 апреля. Утром в иллюминаторе каюты увидела две высокие скалы, покрытые зеленью и приземистыми темными соснами. Началась Япония – миниатюрная страна, где на густой россыпи островов живут миниатюрные люди. Первый японец на берегу – таможенник на причале, в отвратительно сидящем немецком мундире и форменной фуражке с никелированной хризантемой. Дальше пошли такие же карикатурные персонажи, одетые в европейскую одежду, которая совершенно не подходит им по фигуре. Твидовые костюмчики, английские пальтишки, черные фрачные пиджаки с белыми манишками, ботиночки моего размера. Труднее всего им привыкнуть к обуви, как и китайцам. Западные мундиры и костюмы, говорит Ш., появились одновременно с японской конституцией всего несколько лет назад, поэтому «еще не притерлись», как и конституция.

Ездили в Токио, Киото, Нагойю, Камакуре, Кавагойу, Яйзе. Двое суток провели в Игу, на родине ниндзя. Многовато за 10 дней, зато названия какие экзотические.

Я называю его Шума, он меня Цыпа. Спрашиваю, почему Цыпа? – Из любви к орнитологии. Говорит, что в Японии впервые, но многое знает из верных источников, русские моряки шутят: то-яма, то-канава, а мне нравится в Японии, что она успокаивает человека среднего роста, никто над ним не громоздится, и на женщин можно смотреть сверху вниз, как и полагается мужчине. Ваши феминистки бросают вызов естественному миропорядку, а поле сражения – каждый отдельный мужчина, так значит, и я? Хочешь со мною сражаться?

Не понимаю, шутит он или нет. Мне сейчас не до шуток. Я серьезна до невозможности.

– Я не хочу сражаться. Мне с тобой хорошо, спокойно, очень хорошо, как никогда…

СОН капитана Шумахера: Ночь тиха, туман на море, звезд и вовсе не видать. Ники с Йоко на татами нежно, сладко говорят: Милая… – Хоккайдо? – Я тебя… – Хонсю?! – За твою… – Сикоку?!! – Я тебя… – Кюсю!!!

«ТОПОР» Мэри Берри из Японии. В госпитале Красного Креста, где я лечилась от кишечной инфекции, был англичанин, который провел немало времени в загадочной для нас Японии. «Необходимо время, чтобы понять эту страну. Я пробыл там в общей сложности около восьми лет, и мое мнение слишком поверхностно. Родовитые японцы держатся своего круга, не приглашают в свой дом и не знакомят инострацев со своими женами. Те по-прежнему сидят дома и занимаются сугубо женскими делами; все следуют старинному правилу, когда жена садится за стол только после того, как накормит мужа.»

Значит ли это, что я вообще не видела Японию, если провела там всего три недели? «В таком случае вы могли видеть Японию лишь мельком» – говорит мисс Чизфилд, американская миссионерка, которая заведует христианской школой для девочек. Она пригласила меня участвовать в чайной церемонии. Тридцать пять девочек разного возраста, от двенадцати до девятнадцати, сели на коврики полукругом, сложив кукольные, словно фарфоровые ладони на коленях. Сиротки счастливы быть воспитанницами мисс Чизфилд. В противном случае их ожидает горестное рабство на какой-нибудь новой японской фабрике или у хозяйки, предлагающей «покорных жен» для иностранных моряков.