Новая женщина, или Кругосветка на колесах

Появились феминистки, обличавшие потребительское отношение мужчин к женщинам. Особенно активно писала о взаимоотношениях полов Сара Гранд, с юных лет смущавшая викторианское общество неудобными вопросами. Сару выдали замуж в шестнадцать лет за вдовца почти в три раза страше нее, человека грубого и похотливого. Она поняла, о чем надо писать, и смело говорила о двойных стандартах традиционного семейного уклада, о развратных мужьях, заражающих жен венерическими болезнями, в результате чего появляются больные дети, в чем, разумеется, винят женщин. Сара не стала ярой противницей брака. Своими книгами она хотела уберечь неопытных девушек от ошибок. Повторяем, брак и материнство должны стать доброволным выбором, а не повинностью, которую несут женщины с одобрения общества, управляемого мужчинами.

Многие женщины стремились вырваться из установленного веками теругольника – дети, кухня, церковь. Отваживались на это лишь самые активные и непримиримые. В 1898 году, когда британские женщины продолжали борьбу за право иметь свой ключ от входной двери в общий семейный дом, русская дворянка Александра Коллонтай пожелала оставить мужа и сына и ехать в Европу. Теория социализма увлекала ее гораздо больше, чем семья. Она штудировала Маркса, изучала опыт рабочего движения на Британских островах и позднее, уже в двадцатом веке, подружилась с активными суфражистками. В 1913 году Коллонтай опубликовала свой манифест «Новая Женщина», а британские жены получили законное право на собственный ключ от дома. Связаны ли напрямую эти два события, нам не известно, но феминистки высоко ценят идеи и литературные труды этой русской женщины.

Самыми радикальными поборницами прав были суфражистки, часть которых примыкала к анархистам, и они добились существенных результатов в консервативной Британской Империи. Первыми в 1893 году получили право голосовать женщины Новой Зеландии. В Англии в 1894 году женщинам разрешили участвовать в выборах местного управления. Судьбу подданных на остальной, большей части Империи, отложили на потом, когда-нибудь в следующем веке.

Массы не поспевали за авангардом, большинство женщин ограничивались рассуждениями в пользу свободы. Англичанка Б.Поттер, автор и иллюстратор детских книг, демонстративно курила, о свободе писала весьма абстрактно, в основном о собственном творческом потенциале, а к суфражисткам относилась с недоверием, считая их выскочками. Это и понятно – ей ведь никогда не приходилось впахивать по десять часов в день на ткацкой фабрике. Американская журналистка И.Таблер, известная громкими разоблачениями нечистых на руку чиновников и политиков, делала карьеру в столичной газете, но всё же полагала, что удел замужней женщины семья, а не профессия, – семью содержал муж, как ни крути.

Тема Новой Женщины захватывала страницы газет и журналов по всему миру. Не отставали и рекламщики. Символами Новой Женщины стали ключ от входной двери в дом (модный кулон на элегантной цепочке), сигарета (с изящным мундштуком) и брючный костюм для езды (удлиненный приталенный пиджак и бриджи). Фабрики, производившие швейные машинки, открыли новые линии по производству велосипедов. Железа хватало. Реклама призывала женщин сменить одно швейное колесо на два велосипедных. В 1898 году широко известная феминистка Сьюзен Энтони написала письмо редактору велосипедного журнала: «Велосипед сделал для эмансипации женщины больше, чем что-либо другое во всем мире». Действительно, если бы не вело, и моя жизнь пошла бы совершенно по-другому. Моя кругосветка – пройденный этап, о ней написано достаточно. Теперь другое время, и я хочу поговорить о веке двадцатом, чтобы показать: все, что происходило до того, можно назвать разминкой перед боем.

Далеко ли продвинулась Новая Женщина в первые пятнадцать лет двадцатого века?

Самым значительным событием в женском движении я считаю пикеты 1909 года с призывом ко всеобщей забастовке работающих женщин. «Женщины, просто не выходите на работу один день, и жизнь в городе остановится» – с таким плакатом я стояла у Бруклинского моста со стороны мэрии, за что была арестована, вместе с такими же пикетчицами, стоявшими по всему городу. Мне повезло, я провела в тюрьме всего лишь тридцать суток. Мою соратницу Лену Купер, активистку, требовавшую повышения зарплаты для женщин, работающих наравне в мужчинами, сослали на Аляску, осудив еще и за «сексуальную распущенность» – сфабрикованное обвинение, повод убрать «опасный элемент» из мегаполиса. Кстати, ее партнер по «распущенности» не пострадал, потому что не участвовал в протестах и пикетах. Подозреваю, что гусь этот был приставленный к ней агент полиции.