Новая жизнь. Божественная комедия

1

То солнце, что зажгло мне грудь любовью,Открыло мне прекрасной правды лик,
Прибегнув к доводам и прекословью;

4

И, торопясь признать, что я постигИ убежден, я, сколько подобало,
Лицо для речи поднял в тот же миг.

7

Но предо мной видение предсталоИ к созерцанью так меня влекло,
Что речь забылась и не прозвучала.

10

Как чистое, прозрачное стеклоИль ясных вод спокойное теченье,
Где дно от глаз неглубоко ушло,

13

Нам возвращают наше отраженьеСтоль бледным, что жемчужину скорей
На белизне чела отыщет зренье, —

16

Такой увидел я чреду теней,Беседы ждавших; тут я обманулся
Иначе, чем влюбившийся в ручей.[1225]

19

Как только взором я до них коснулся,Я счел их отраженьем лиц людских
И, чтоб взглянуть, кто это, обернулся;

22

Вперив глаза в ничто, я вверил ихВновь свету милой спутницы; с улыбкой,
Она пылала глубью глаз святых.

25

«Что я смеюсь над детскою ошибкой, —Она сказала, — странного в том нет:
Не доверяясь правде мыслью зыбкой,

28

Ты вновь пустому обращен вослед.Твой взор живые сущности встречает:
Здесь место тех, кто преступил обет.

31

Спроси их, слушай, верь; их утоляетСвет вечной правды, и ни шагу он
Им от себя ступить не позволяет».

34

И я, к одной из теней обращен,Чья жажда говорить была мне зрима,
Сказал, как тот, кто хочет и смущен:

37

«Блаженная душа, ты, что, хранимаВсевечным светом, знаешь благодать,
Чья сладость лишь вкусившим постижима,

40

Я был бы счастлив от тебя узнать,Как ты зовешься и о вашей доле».
Та, с ясным взором, рада отвечать:

43

«У нас любовь ничьей правдивой волеДверь не замкнет, уподобляясь той,
Что ждет подобных при своем престоле.[1226]

46

Была я в мире девственной сестрой;И, в память заглянув проникновенно,
Под большею моею красотой

49

Пиккарду[1227] ты узнаешь, несомненно.Среди блаженных этих вкруг меня
Я в самой медленной из сфер блаженна.

52

Желанья наши, нас воспламеняСлуженьем воле духа пресвятого,
Ликуют здесь, его завет храня.

55

И наш удел, столь низменней иного,Нам дан за то, что нами был забыт
Земной обет и не блюлся сурово».

58

И я на то: «Ваш небывалый видБлистает так божественно и чудно,
Что он с начальным обликом не слит.

61

Здесь память мне могла служить лишь скудно;Но помощь мне твои слова несут,
И мне узнать тебя теперь нетрудно.

64

Но расскажи: вы все, кто счастлив тут,Взыскуете ли высшего предела,
Где больший кругозор и дружба ждут?»

67

С другими улыбаясь, тень гляделаИ, радостно откликнувшись потом,
Как бы любовью первой пламенела:[1228]

70

«Брат, нашу волю утолил во всемЗакон любви, лишь то желать велящей,
Что есть у нас, не мысля об ином.

73

Когда б мы славы восхотели вящей,Пришлось бы нашу волю разлучить
С верховной волей, нас внизу держащей, —

76

Чего не может в этих сферах быть,Раз пребывать в любви для нас necesse[1229]
И если смысл ее установить.

79

Ведь тем-то и блаженно наше esse,[1230]Что божья воля руководит им
И наша с нею не в противовесе.

82

И так как в этом царстве мы стоимПо ступеням, то счастливы народы
И царь, чью волю вольно мы вершим;

85

Она — наш мир; она — морские воды,Куда течет все, что творит она,
И все, что создано трудом природы».

88

Тут я постиг, что всякая странаНа небе — Рай, хоть в разной мере, ибо
Неравно милостью орошена.

91

Но как, из блюд вкусив какого-либо,Мы следующих просим иногда,
За съеденное говоря спасибо,

94

Так поступил и молвил я тогда,Дабы услышать, на какой же ткани
Ее челнок не довершил труда.

97

«Жену высокой жизни и деяний,[1231] —Она в ответ, — покоит вышний град.
Те, кто ее не бросил одеяний,

100

До самой смерти бодрствуют и спятБлиз жениха, который всем обетам,
Ему с любовью принесенным, рад.

103

Я, вслед за ней, наскучив рано светом,В ее одежды тело облекла,
Быть верной обещав ее заветам.

106

Но люди, в жажде не добра, а зла,Меня лишили тихой сени веры,
И знает бог, чем жизнь моя была.

109

А этот блеск, как бы превыше меры,Что вправо от меня тебе предстал,
Пылая всем сияньем нашей сферы,

112

Внимая мне, и о себе внимал:С ее чела, как и со мной то было,
Сорвали тень священных покрывал.

115

Когда ее вернула миру сила,В обиду ей и оскорбив алтарь, —
Она покровов сердца не сложила.

118

То свет Костанцы, столь великой встарь,Кем от второго вихря, к свевской славе,
Рожден был третий вихрь, последний царь».[1232]

121

Так молвила, потом запела «Ave,Maria»,[1233] исчезая под напев,
Как тонет груз и словно тает въяве.

124

Мой взор, вослед ей пристально смотрев,Насколько можно было, с ней простился,
И, к цели больших дум его воздев,

127

Я к Беатриче снова обратился;Но мне она в глаза сверкнула так,
Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;

130

И новый мой вопрос замедлил шаг.