Новая жизнь. Божественная комедия

1

Пусть тот, кто хочет знать, что мне предстало,Вообразит (и образ, внемля мне,
Пусть держит так, как бы скала держала)

4

Пятнадцать звезд,[1488] горящих в вышинеТаким огнем, что он нам блещет в очи,
Любую мглу преодолев извне;

7

Вообразит тот Воз, что дни и ночиНа нашем небе вольно колесит
И от круженья дышла — не короче;[1489]

10

И устье рога пусть вообразит,Направленного от иглы устоя,
Вокруг которой первый круг скользит;[1490]

13

И что они, два знака в небе строя,Как тот, который, чуя смертный хлад,
Сплела в былые годы дочь Миноя,

16

Свои лучи друг в друге единят,И эти знаки, преданы вращенью,
Идут — один вперед, другой назад,[1491] —

19

И перед ним возникнет смутной теньюСозвездие, чей светлый хоровод
Меня обвил своей двойною сенью,

22

С которой все, что опыт нам несет,Так несравнимо, как теченье Кьяны[1492]
С той сферою, что всех быстрей течет.

25

Не Вакх там воспевался, не пеаны[1493],Но в божеской природе три лица
И как она и смертная слияны.

28

Умолкнув, оба замерли венцаИ устремили к нам свое сиянье,
И вновь их счастью не было конца.

31

В содружестве божеств прервал молчаньеТот свет,[1494] из чьих я слышал тайников
О божьем нищем чудное сказанье,

34

И молвил: «Раз один из двух сноповСмолочен, и зерно лежать осталось,
Я и второй обмолотить готов.[1495]

37

Ты думаешь, что в грудь,[1496] откуда бралосьРебро, чтоб вышла нежная щека,
Чье нёбо миру дорого досталось,[1497]

40

И в ту,[1498] которая на все века,Пронзенная, так много искупила,
Что стала всякая вина легка,

43

Весь свет, вместить который можно былоПрироде человеческой, влила
Создавшая и ту и эту сила;

46

И странной речь моя тебе была,Что равного не ведала второго
Душа,[1499] чья благость в пятый блеск вошла.

49

Вняв мой ответ, поймешь, что это словоС тем, что ты думал, точно совпадет,
И средоточья в круге нет другого.[1500]

52

Все, что умрет, и все, что не умрет,[1501] —Лишь отблеск Мысли, коей Всемогущий
Своей Любовью бытие дает;[1502]

55

Затем что животворный Свет, идущийОт Светодавца и единый с ним,
Как и с Любовью, третьей с ними сущей,

58

Струит лучи, волением своим,На девять сущностей,[1503] как на зерцала,
И вечно остается неделим;

61

Оттуда сходит в низшие начала,Из круга в круг, и под конец творит
Случайное и длящееся мало;

64

Я под случайным мыслю всякий видСозданий, все, что небосвод кружащий
Чрез семя и без семени плодит.

67

Их воск изменчив, наравне с творящейЕго средой,[1504] и потому чекан
Дает то смутный оттиск, то блестящий.

70

Вот почему, при схожести семян,Бывает качество плодов неравно,
И разный ум вам от рожденья дан.

73

Когда бы воск был вытоплен исправноИ натиск силы неба был прямой,
То блеск печати выступал бы явно.

76

Но естество его туманит мглой,Как если б мастер проявлял уменье,
Но действовал дрожащею рукой.

79

Когда ж Любовь, расположив Прозренье,Его печатью Силы нагнела,
То возникает высшее свершенье.

82

Так некогда земная персть моглаСтать совершеннее, чем все живое;
Так приснодева в чреве понесла.

85

И в том ты прав, что естество земноеНе ведало носителей таких
И не изведает, как эти двое.

88

И если бы на этом я затих:«Так чем его премудрость[1505] несравненна?» —
Гласило бы начало слов твоих.

91

Но чтоб открылось то, что сокровенно,Помысли, кем он был и чем влеком,
Он, услыхав: «Проси!»[1506] — молил смиренно.

94

Я выразил не темным языком,Что он был царь, о разуме неложном
Просивший, чтобы истым быть царем;

97

Не чтобы знать, в числе их непреложном,Всех движителей;[1507] можно ль заключить
К necesse при necesse и возможном;[1508]

100

И можно ль primum motum допустить;[1509]Иль треугольник в поле полукружья,
Но не прямоугольный, начертить.

103

Так вот и прежде речь клонил к тому ж я:Я в царственную мудрость направлял,
Сказав про мудрость, острие оружья.

106

И ты взглянув ясней на «восставал»[1510],Поймешь, что это значит — меж царями;
Их — множество, а круг хороших мал.

109

Вот, что моими сказано словами;Их смысл с твоим сужденьем совместим
О праотце и о любимом нами.[1511]

112

Да будет то свинцом к стопам твоим,Чтобы ты шел неспешно, как усталый,
И к «да», и к «нет», когда к ним путь незрим;

115

Затем что между шалых — самый шалый,Кто утверждать берется наобум
Их отрицать с оглядкой слишком малой.

118

Ведь очень часто торопливость думНа ложный путь заводит безрассудно;
А там пристрастья связывают ум.

121

И хуже, чем напрасно, ладит судноИ не таким, как был, свершит возврат
Тот рыбарь правды, чье уменье скудно.

124

Примерами перед людьми стоятБрис, Парменид, Мелисс и остальные,[1512]
Которые блуждали наугад,

127

Савелий, Арий и глупцы иные,[1513]Что были как мечи для божьих книг
И искривляли лица их прямые.

130

Никто не думай, что он столь велик,Чтобы судить; никто не числи жита,
Покуда колос в поле не поник.

133

Я видел, как угрюмо и сердитоСмотрел терновник, за зиму застыв,
Но миг — и роза на ветвях раскрыта;

136

Я видел, как, легок и горделив,Бежал корабль далекою путиной
И погибал, уже входя в залив.

139

Пусть донна Берта или сэр Мартино,[1514]Раз кто-то щедр, а кто-то любит красть,
О них не судят с богом заедино;

142

Тот может встать, а этот может пасть».