Новая Зона. Лики Януса

Но самым большим кошмаром были изуродованные аномальной энергией солдаты из войскового контингента ЦАЯ, попавшие под первый из темпоральных выбросов сразу после превращения столицы островного государства в Зону. Обвешанные ржавым, но все еще превосходно стреляющим оружием, эти полусгнившие живые трупы в изодранной униформе обороняли подступы к центру города, безжалостно убивая всех, кто попадался им на пути. Считалось, что они следуют указаниям некоего коллективного разума, но эти догадки так и остались неподтвержденными.

Именно для того, чтобы расправиться с ними, «Обсидиан» и отправил в Сингапур Гана и еще сотню хорошо подготовленных адептов. Большая часть из них была сейчас мертва, но свою задачу они все-таки выполнили, вырезав подчистую остатки солдат ЦАЯ и обезопасив ученых организации, занимающихся сборкой и запуском Установки.

Ган скосил глаза вниз, где на груди был закреплен его персональный хронометр. Под прозрачным защитным колпаком медленно прокручивалась красная стрелочка, скользящая по разделенному на равные участки циферблату. Между каждым из делений стояло число, а вместо «12» был нарисован значок черепа с костями. Поскольку никакие другие средства контроля за временем в этой Зоне не работали – стрелки наручных часов шли в обратную сторону, а закат мог начать день вместо рассвета, – хронометры становились единственным способом узнать, через сколько ваш организм поглотит слишком много аномальной энергии и его ускоренное старение станет необратимым. Люди, работавшие в Сингапурской Зоне, в прямом смысле слова теряли свое время, за считаные часы «проживая» годы, а иногда и десятилетия.

Именно поэтому сначала хотели использовать автоматических военных дронов, но эти попытки не увенчались успехом: как ни парадоксально, но хрупкое человеческое тело выдерживало гораздо большую аномальную нагрузку, чем бесчувственные механизмы. Детали двигателей жевала коррозия, линзы сенсоров лопались, а кремниевые платы прогорали насквозь. Машины ломались и приходили в негодность буквально за пару часов, в то время как человек мог провести в Сингапурской Зоне около суток. После этого, впрочем, ущерб организму становился необратимым, и любой подвергшийся воздействию темпорального искажения умирал. Поэтому зачищать территорию городского центра и подготавливать к запуску Установку должны были отряды смертников. Ган, как и многие другие адепты, воспринял эту миссию с радостью, готовый пожертвовать своей жизнью ради прекрасного будущего для всего человечества.

Обернувшись, Ган посмотрел на фигурки в оранжевых защитных скафандрах, крутящиеся вокруг громадной платформы, установленной в центре площади. На ней возвышалось странное устройство из электрических катушек и колец, вращающихся внутри друг друга. Одна из Установок наставника Януса. Луч, который пронзит ноосферу и принесет рассвет нового дня всему миру. Ученые «Обсидиана» присоединяли к портам на корпусе платформы громадные пучки кабелей, идущие от автоматизированных генераторов, расположенных по периметру площади. Адепты заканчивали последние приготовления, и Ган улыбнулся, понимая, что завтра они все уже проснутся в новом мире. Дождь кончился, и облака рассеялись, разогнанные мощным верховым ветром. На чистом небе показались быстро тускнеющие алмазы звезд, а с центрального проспекта, на котором стоял Ган, теперь был виден разбивающийся о набережную океан. Вдалеке, за много километров от острова, искаженного временными аномалиями, из-за горизонта показался первый робкий луч солнца. Затем еще один и еще. Бессчетные окна небоскребов окрасились в розовые тона, предвещая начало нового дня.

Брат Ган улыбнулся и снял противогаз, закрывая глаза. Мужчина запрокинул голову, подставляя лицо теплым лучам восходящего солнца. Адепт блаженно улыбнулся, винтовка выскользнула из его ослабевших пальцев и грохнулась на мостовую. Оптика треснула, приклад раскололся, а на металлических деталях выступила ржавчина. Стрелка закрепленного на груди хронометра с бешеной скоростью описывала круги, уже не способная отсчитывать утекающее время. Прозрачный колпак, прикрывавший циферблат, скрипнул, а затем разлетелся на тысячу крошечных осколков, повисших в воздухе. Мир замер, даже утих ветер, беспрестанно гулявший среди мертвых небоскребов. В гулкой бесконечной тишине сердце Гана отбило один удар, и адепт беззвучно разлетелся в прах.