Новая Зона. Синдром Зоны

– Спиритус, волшебный медицинский, полная. Следствие добрых, дружеских отношений с феями из санчасти. Выберемся на берег, и сам причащусь перед сном, и, конечно, с друзьями поделюсь.

Вездеход начал медленно подниматься вверх по пологому берегу, немного буксуя по слою скользкой грязи, но восемь больших широких колес уверенно вытащили машину на сушу.

Остров был не очень велик – метров тридцать в ширину и чуть меньше пятидесяти в длину, весь усыпанный сухими остатками хвоща и множеством битых замшелых кирпичей. На другом конце островка, наполовину погруженный в воду, стоял одноэтажный каменный дом без крыши и несколько насквозь гнилых сараев, окруженных упавшим забором. А дальше, в заросшей ряской воде, снова виднелись оградки, кресты и памятники, на одном из которых сохранился грязный, покрытый подсохшей тиной пластиковый венок. Вездеходы остановились почти у самой границы топи, не поднимаясь выше. Проф, выйдя из машины, уверенно побрел к крошечной, давно мертвой роще из голых, полностью лишенных коры деревьев, где скачал данные с фотоловушек.

– Отлично. Много снимков, и, судя по первым и последним кадрам, хорошего качества. Лунь, будьте добры… отнесите этот самописец обратно в вездеход, а мне принесите пустой, и там же будет лежать желтый пластиковый кофр. Его тоже захватите, а я пока займусь замерами.

Проф подошел к оранжевой треноге с маленькой будочкой сверху, вынул массивный цилиндр самописца, передал мне. И пошла неспешная, но внимательная и довольно кропотливая работа ученого – мне не в первый раз доводилось ее видеть. Проф раскладывал приборы, что-то записывал, а что-то диктовал в ПМК, рассматривая циферблаты, экраны и еще почву у белесых корней высохших деревьев, где набрал не меньше килограмма различных образцов.

– Кстати, Лунь, – Зотов обернулся, – пора бы нашему невольному гостю и поужинать. Заодно попросите Кору вас подстраховать, и, пока вы будете заняты, пусть он установит санитарное ведерко в номере. Ночью, сами понимаете, его здесь не выведешь.

– Добро, Проф, сделаем.

Захватив банку гречневой каши с говядиной, запайку консервированного хлеба, галет и бутылку воды, я направился к «зверинцу». Гоша сидел у стены, свесив руки с колен, и мрачно наблюдал за тем, как Кора ставит ведро и кладет рядом сверток мусорных пакетов. Но больше его глаза следили за дулом моего Хакера. Я держал Чиста на мушке, а палец – на спусковом крючке, пока рядовой не вышел, не накинул на петли дужку замка и не щелкнул дважды ключами. Сталкер Гоша, уж не знаю, насколько опытный и бывалый, но ты сталкер и поэтому вполне способен на внезапную и хитрую пакость. Значит, потерпишь. Ухо следует держать востро с таким народом, причем не просто востро, а до уровня легкой паранойи. Мне ли не знать таких товарищей, если я сам из них.

Поставив штурмовую винтовку на предохранитель только после того, как хорошенько проверил замок, я поймал брошенные Корой ключи и кивком отпустил рядового – пусть идет, подстраховывает Профа. Дальше я справлюсь.

– Слышь, Лунь, ты это, к сердцу не принимай, че я там нес. Отвечаю, башка помутилась со страху, я ж не знал в натуре, неудобняк вышел. – А сам смотрит на автомат, и чуть колотит его, это видно, а в глазах не сожаление, нет, а обычный страх, аж рот у бедняги на сторону сводит.

– За эти слова я тебя валить не буду, да и не собирался, в общем, – сказал я, открывая ножом банку с кашей, – кончай трястись уже, мужик.

– Отвечаешь? Вот честно не станешь, да? Я же извинился, бродяга, от души извинился. Так не будешь? – И смотрит Чист пытливо, заискивающе и с надеждой. Тьфу ты, пакость какая.

– Гоша, ну я ведь сказал. Повторить надо? – Э, банку я ему не дам, там все-таки металл, жесть, и довольно крепкая. Ну, ничего, есть пластиковые тарелки из научного набора. Черт с ним, поработаю официантом, сервирую ужин на одного.

– Слово сталкера?

– За те слова я тебя валить не стану, все, забыли уже эту тему. – Тарелка с горкой каши пролезла в клетку между горизонтальными прутьями. – Лопай давай.

И приступил бродяга к еде. Тяжело жует, видимо, пересохло во рту, водой вон запивает каждую ложку.

– А чего… смотришь тогда так?

– Как?

– Ну… взгляд страшный, что капец. – Чист, впрочем, успокоился, начал жевать увереннее. Я пожал плечами. Не знаю, чего все так считают. Проф вон говорил не раз, Фреон тоже, Сионист. Этот вот недосталкер туда же. Спрашивал я Хип, что не так у меня с глазами, а она смеется, все, мол, так, не зарубайся, хороший у тебя взгляд, добрый, мне нравится, смотри на меня почаще. Добьешься у нее ответа, как же, все или с шуткой, или своими уловками, от которых сами собой тают неприятные мысли, уходит печаль и даже сам вопрос забывается. Одна улыбка у стажера чего стоит… в зеркало, к слову, тоже смотрелся. Глаза как глаза, что за фигню народ сочиняет?..