Новатерра

      - ...Не удивлюсь даже, если она богиня или инопланетянка. Сама она зла тебе не принесёт, а вот обстоятельства могут сложиться так, что все мы за неё в землю безвременно ляжем.

      - Кто знает, Серый? Будущего нет.

      И снова Александр вдруг почувствовал, что это не его слова, что он поёт с чужого голоса. Уже не содрогнулся. Просто-напросто привык. Такая уж скотина человек, что ко всему умеет привыкать, особенно к тому, что достается даром или делается в радость.

      - Ошибаешься, Старый, будущее есть. Вон оно сидит, барбоса гладит, на тебя посматривает, чувствует, что разговор о нём. О ней.

      - Она всё чувствует, брат. Даже то, о чём мы можем лишь предполагать.

      - Мне почему-то тоже так кажется... Храни её, Старый!

      - Храню, - глухо проговорил Александр, пристально глядя на друга...

      ...Алёнка чувствовала. Очень многое. И противоречивое. Но Александру, когда зашёл в детскую пожелать ей спокойной ночи, об этом не сказала. Просто всплакнула, уткнувшись носиком в его ладонь.

      - Что с тобой, малыш?

      - Ничего, па... Просто немножко... Совсем чуть-чуть... Не знаю... Это, наверное, от счастья, па. Люди ведь от счастья тоже плачут, правда?

      - Случается, - вздохнул он, хотя прекрасно понимал: дело не в этом. - Ты просто устала, малыш, эти хлопоты даже меня немного выбили из колеи. Отдохни, поспи завтра подольше, и всё будет хорошо.

      - Всё будет хорошо, па, я это знаю, поверь. Честно-честно!

      - Вот видишь! Спи, моя маленькая прелесть, набирайся сил. И не держи в голове разные глупости.

      - Я совсем не...

      - А вот обманывать меня не нужно, малыш! Я ведь тоже кое-что чувѓствую, правда, не так остро, как ты. Спи, любовь моя, - он склонился и поцеловал Алёнку в щёку. - Всё будет хорошо. Аста маньяна!

      - А что это означает, па?

      - Ох, малыш, я в испанском не силён. Кажется, до утра, до завтра, до скорого, до встречи.

      - Аста маньяна, па!..

      ...А в это время в спальне тихо плакала Алина.

      - Что случилось, Алька?!

      - Ничего, Аль, не обращай внимания?

      - Хорошо сказано, да вот как это сделать - не знаю. У меня вся подушка вымокла.

      - Прости, мой хороший... Аль, я боюсь! Как мы будем жить дальше?!

      Александр ожидал подобного. И понимал - Алёнку с Алиной мучат одни и те же мысли: как привыкать к новому положению? как угодить? как в чём-либо переѓломить себя? как дальше жить?!.. Да по понятиям, сказал бы Рогачёв. Понятия же таковы: Алёнке нечего терять в ушедшей жизни, а против недуга Алины есть хорошее лекарство...

      - Не плачь, моя сладкая, всё образуется, - зашептал он супруге на ухо. - Просто мы за долгие годы привыкли быть вдвоём, привыкнем и к новому для себя положению. Вот увидишь, всё очень быстро войдёт в свою колею. За последние дни произошло множество событий, мы чертовѓски устали. Ты отдохнешь и уже завтра станешь прежней Алькой. Ты ведь сильная и умная.

      - Да, - всхлипнув в последний раз, прошептала Алина и крепко обѓняла его.

      - Ты - самая лучшая! Ты - моя единственная! Ты моя! Я всегда люѓбил, люблю и любить буду только тебя, моя богиня! Моя Алька!..

      ...В изнеможении она упала Александру на грудь, но вдруг отѓпрянула. И вовремя. Хотя, нет, поздновато. Он чуть не потерял сознания от острой боли с левой стороны груди, у сердца.

      - Прости, Аль, я забыла! Больно?

      - Ничего, уф, всё в порядке...

      - Всё не в порядке, Аль! Какого чёрта ты полез туда один?!

      Гетман опешил.

      - К Алёнке в детскую?! Мне, что, караул для этого поднимать 'в ружьё'? Я теперь отчим, а это, согласись, допускает...

      - Не выставляй меня дурой! - возмущённо перебила Алина. - Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Никто, кроме гетмана, Нинку, конечно, не спас бы! А если бы вражеский лазутчик был не один?! А если бы он был сильнее тебя?! Так нет же... Нет в мире такой амбразуры, которую не закрыл бы грудью лично Александр Твердохлеб. Герой-одиночка, Святогор Неприкаянный! О себе не думаешь, так хоть о нас бы подумал!

      Александр же и впрямь подумал. Подумал о том, что упрекать его в безрассудстве следовало бы вчера, а не сегодня, с превеликим опозданием. Впрочем, вчера им было не до этого.

      - Я солдат, Алька.

      - Ты - бывший солдат! Бывший негр... Солдаты не ходят в атаку поодиночке! Или вас этому не учили в военном училище?

      - Не уверен, что имею право отвечать на твой вопрос, - принялся дурачиться 'бывший негр'. - Впрочем, большинство военных тайн по умолчанию рассекречены двенадцать лет назад, так что, ладно, признаюсь. Нас, помимо высокого воинского искусства, учили красить заборы, бордюрный камень и жухлую траву поздней осенью...

      - Траву?! - изумилась жена. - Зачем?!

      И Александр понял, что ироничным беспредметным трёпом по обыкновению добился своего - порывистая, эмоциональная Алина отвлеклась от нежелательной темы разговора. Вернее, сразу двух нежелательных тем: Алёнки и его сомнительного героизма.