Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1

Совершенно новая ветвь германского еврейства выросла в пос­ледней четверти XVIII века в Швеции. В этой архипротестантской стране установилось с XVII века правило: не пускать ни одного ев­рея, «дабы предохранить чистую евангельскую веру» от влияния иудейства. От прибывавших в Стокгольм евреев требовалось ни бо­лее ни менее, как принятие крещения по лютеранскому обряду. Этот «страх иудейский» был рассеян энергичным прусским евреем, Аро­ном Изаксом, который убедил шведов, что евреи не принадлежат к дьявольской породе. Полукупец и полухудожник, занимавшийся в Мекленбурге ювелирной торговлей и гравированием печатей и ме­далей, Арон Изакс осмелился приехать в 1774 г. в запретную страну. Снабженный рекомендательными письмами мекленбургских вла­стей, он явился в Стокгольме к некоторым влиятельным сановни­кам. Его приняли хорошо, но сказали, что разрешить ему житель­ство может только король. После долгих ходатайств король Густав III разрешил Изаксу остаться в Стокгольме в качестве гравера и ювели­ра и вызвать туда своих родных из Мекленбурга. Когда об этом опо­вестили в газетах, народ стал волноваться. За евреями бегала улич­ная толпа и выкрикивала оскорбительные слова. Писались даже пас­квили против короля, который решился «осквернить страну» допу­щением евреев. Скоро, однако, народ успокоился, и король дозволил Изаксу пригласить из Германии еще несколько семейств, за честность которых он ручался. Так образовалась в столице Швеции маленькая община с частной молельней и особым кладбищем. Городской маги­страт, желая устранить торговую конкуренцию пришельцев, выра­ботал проект регламента, которым евреи обязывались жить в осо­бом квартале, носить желтый бант на шляпе, не торговать ничем, кроме старого платья, и не заниматься ремеслом. Но правительство отвергло этот средневековый устав и поручило торговой палате со­ставить другой проект. В результате этой партийной борьбы появился в 1782 г. общий регламент, определявший права евреев в Швеции. Новый закон разрешал евреям совершать свое богослужение, но без употребления церемоний, «могущих возбудить беспокойство в христианском населении». Еврейские общины, с раввином и си­нагогами, допускались только в трех городах: Стокгольме, Гете­борге и Норкепинге. Иностранные евреи допускались на житель­ство после представления документов о своей личности и матери­альных средствах. Правительство охотно давало концессии бога­тым людям, имевшим капитал, достаточный для открытия круп­ной торговли или фабрики в отраслях производства, мало разви­тых в Швеции; мелкие же промыслы и торговля в розницу были обставлены тяжелыми ограничениями. Основатель еврейской ко­лонии в Швеции и официальный ее представитель, Арон Изакс старался смягчить суровость регламента и часто успевал в этом благодаря своим связям со двором. Он был поставщиком распо­ложенной в Финляндии шведской армии во время войны с Росси­ей (1788) и пользовался полным доверием Густава III. Он умер в 1803 г., когда еврейская община в Стокгольме насчитывала уже 69 «привилегированных» семейств. Регламент 1782 года оставил свои следы и в законодательстве шведской провинции Финлян­дии, которая допускала только горсточку «терпимых» евреев даже после присоединения края к России.

§ 10. Внеевропейские страны: Старый и Новый Свет

Полумиллионное еврейское население мусульманского Восто­ка {число, основанное только на догадках) состояло в подавляющем большинстве из сефардов и древних туземцев. Сефардский элемент преобладал в землях Азиатской Турции: Палестине, Сирии и Месо­потамии, а также в турецком Египте. В Святой Земле с ним еще со­перничал постепенно усиливавшийся приток ашкеназов из Евро­пы, но в прочих странах общины были почти сплошь сефардски­ми. В североафриканском Магребе: в Триполитании, Алжире, Ту­нисе и Марокко сефарды принадлежали в общинах к зажиточно­му классу, а туземные арабские евреи (мустарабы) к пролетариа­ту. В Персии, наоборот, преобладают туземные среднеазиатские евреи, рассеянные еще в Туркестане, Бухаре и на Кавказе. Мы знаем судьбу всех этих жалких остатков былого восточного центра ев­рейства. Люди живут здесь под двойным гнетом мусульманского фанатизма и восточной деспотии. Каждая провинция имеет свою систему беззакония и произвола. Каждый сатрап то «мирно» вы­сасывает из населения соки, отбирая лишнее у богатых и насущ­ное у бедных, то опустошает еврейский квартал чрезвычайным набегом. Забитые, запуганные общины в каждой сатрапии прила­живаются к местным порядкам вне гетто и хранят свою скорбную тайну внутри его.