Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1

В Эльзасе велась сильная антиеврейская агитация, очаг кото­рой находился в Париже, в кружке реакционных депутатов этой про­винции. Желая помешать провозглашению эмансипации, «черные» в Париже и их провинциальные агенты пустили в ход все средства, чтобы создать в Эльзасе видимость народного возмущения против евреев. Распространялись юдофобские брошюры и листки; реакци­онная пресса пестрела крикливыми клеветническими статьями, ядо­витыми фельетонами и стихами против евреев и их либеральных за­щитников; имена Мирабо, Грегуара, Талейрана, Бальи безжалостно трепались наемными газетными ругателями, которые выставляли одного «подкупленным евреями», другого — «христопродавцем», третьего — «желающим принять обрезание». Когда в Страсбурге «Общество друзей конституции» предприняло шаги к поддержке рав­ноправия евреев, «черные» заволновались. Они созвали большое со­брание «активных граждан» для обсуждения еврейского вопроса; после того как либеральных ораторов, пытавшихся говорить за эман­сипацию, освистали или силою вытолкали, было достигнуто единогласие. Резолюция собрания гласила, что страсбургские граждане-христиане, преимущественно купцы, опасаясь конкуренции со сто­роны евреев, высказываются против предоставления им равнопра­вия (8 апр.). Покрытая тысячами подписей, эта откровенная резолю­ция «конгресса фанатиков» была отправлена Национальному собра­нию. Такая же резолюция поступила и от жителей города Кольмара.

Пропаганда не осталась без осязательных последствий; в воз­духе запахло погромами. Неутомимый эльзасский синдик Серф-Берр сообщил Национальному собранию, что в провинции ведется откры­тая агитация с целью вызвать нападение черни на евреев. Местные власти не только ничего не предпринимали для предотвращения насилий, но своим грубым обращением с евреями и подчеркива­нием их бесправия еще более поощряли насильников. В заседании Национального собрания было прочитано заявление одного муни­ципалитета в Эльзасе, что «неопределенность положения евреев под­вергает их опасностям, которые предупредить может только декрет собрания». Ввиду серьезности выставленного мотива, радикаль­ный депутат Редерер предложил огласить декрет в следующей форме: «Национальное собрание еще раз объявляет евреев Эльза­са и других мест под охраною закона, запрещает посягать на их интересы и повелевает городским магистратам и национальной гвар­дии употребить всю свою власть для защиты евреев и их имущества» (16 апреля). Эта формула была почти единогласно принята собрани­ем. Через два дня декрет был подписан и королем. Погромные опа­сения миновали, но цель юдофобской партии была достигнута: На­циональное собрание, не желая обострить отношения между различ­ными частями населения в провинции, считало отсрочку решения еврейского вопроса актом политической мудрости, желательным будто бы в интересах самих евреев.

Этим соображением собрание успокоило свою совесть спустя две недели, когда оно опять упустило удобный случай для разреше­ния еврейского вопроса. Обсуждался проект закона о предоставле­нии прав активного гражданина всякому иностранцу, прожившему во Франции не менее пяти лет (30 апр.). Ревбель потребовал, чтобы была внесена оговорка: «не предрешая ни в чем вопроса о гражданском положении евреев, который считается отсроченным». Коварная оговорка была принята, и даже либеральные депутаты не подумали, сколько для евреев горькой обиды в этом решении, дающем право натурализации иностранцам после пятилетнего пребывания во Фран­ции и отнимающем это право у группы туземцев, предки которых были еще в числе жителей древней Галлии и Франкской монархии. Одно только облегчение было дано евреям в это время попутно: в связи с общею податною реформою Национальное собрание отме­нило унизительные и тягостные специальные налоги, взимавшиеся с евреев Меца и других мест за право жительства, за «покровитель­ство», «терпимость» и т. п. (20 июля 1790 г.).

Еврейские деятели стали терять терпение. 9 мая 1791 г. группа парижских евреев обратилась к Национальному собранию с адресом, в котором слышится более протестующий, чем просительный тон: «Национальное собрание издало декрет, в силу которого все иност­ранцы, после пятилетнего пребывания во Франции, пользуются пра­вами французских граждан. По какой же фатальной причине пода­тели сего почитаются менее достойными, чем иностранцы? Почему они одни исключены из всех прав, которые природа дает, а декреты Национального собрания возвращают всем людям? Рассматривае­мые как евреи, они (просители) составляют часть французских граж­дан, ибо удовлетворяют всем условиям и исполняют все гражданские обязанности; рассматриваемые как иностранцы, хотя большая часть их родилась во Франции, они в силу закона уже приобрели звание французских граждан, которое им дает многолетнее пре­бывание в столице. Во всяком случае, они должны пользоваться все­ми правами, из этого звания вытекающими». Участь этого протеста была такая же, как всех предыдущих петиций и заявлений: он был передан в конституционный комитет.