Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1

Так откликнулось баварское правительство на «требование вре­мени». Оно называло новый эдикт «исправительным» или «воспита­тельным» законом, имеющим целью перевоспитать евреев путем реп­рессий, дабы потом ввести их в обетованную землю свободы. Но правители только доказали этим, что они сами нуждаются в полити­ческом перевоспитании. Справедливо заметил один баварский исто­рик (Лерхенфельд), что ссылка на «свободу совести» в начале такого эдикта звучит насмешкой. Новый фараоновский закон вызвал вопли негодования в еврейских общинах. Возмущение усиливалось еще тем, что закон нанес удар общинной автономии: правительство опять зап­ретило раввинский суд, как бы уравновешивая этим оказанные евре­ям «благодеяния» по части гражданских прав. И снова раздался про­тест старого еврейского Фюрта, гордившегося своим раввинатом, учебными и благотворительными учреждениями. «Больно нам чи­тать это правило (статью эдикта о желательности сокращения чис­ла евреев), — писали фюртские кагальные старшины в своей пети­ции. — Мы до сих пор видели в приросте или уменьшении нашего общества признак подъема или упадка благосостояния, как нашего собственного, так и всего города; в приказе же вашего величества мы усматриваем стремление к застою (Stillstand) в нашем благосос­тоянии, а ведь продолжительный застой в организме невозможен без полного его упадка. Мы не можем также скрыть опасения, что это высочайшее определение будет истолковано в простонародье в смыс­ле абсолютной вредности евреев и вызовет еще большее угнетение и презрение». В заключение фюртская община просит о сохранении института раввинского суда. Король исполнил последнюю просьбу, в виде изъятия для одного только Фюрта; на протест же против фа­раоновского принципа «сокращения» не обратил никакого внима­ния. Позорная баварская хартия оставалась в силе еще долгое время, во всю следующую эпоху реакции.

Смесь эмансипационных стремлений и прежней регламентации характерна для политики по еврейскому вопросу в Бадене, кото­рый территориально оформился в эпоху революции и империи. В этом соседнем с Францией великом герцогстве (раньше маркграф­стве) влияние новых идей, шедших одновременно из Парижа и Бер­лина, обнаружилось еще до нашествия Наполеона. В последнее деся­тилетие XVIII века в «оберамтах» Карлсруэ и других городов состав­лялись разные проекты решения еврейского вопроса в либеральном духе. Маркграф, впоследствии великий герцог, Карл-Фридрих тоже был склонен к реформам, которые сделали бы из евреев «порядоч­ных людей» (rechtschaffene Leute). Между 1803 и 1810 годом террито­рия Бадена увеличилась аннексией некоторых новых частей Пфаль­ца и прирейнских областей, что удвоило численность еврейского на­селения в стране и заставило ускорить решение еврейского вопроса. Всем колебаниям положил конец наполеоновский декрет 1808 года, имевший целью «исправление» эльзасских евреев. В Бадене увидели, что можно, оставаясь либеральным, создать для евреев особое поло­жение условных граждан. Это сказалось в общей конституции от 4 июня 1808 г., по которой баденские евреи перечислены из состояния «потомственно обязанных» (Erbpflichtige) в состояние «потомствен­но свободных» граждан (Erbfreie Sttatsbürger); но для получения свя­занных с новым состоянием прав требуется в каждом случае удосто­верение, что данный еврей имеет «одинаковые с христианами спосо­бы пропитания», то есть не занимается мелким торгом и ссудою де­нег на проценты.