Новейшая история еврейского народа от французской революции до наших дней. Том III. Эпоха антисемитской реакции и национального движения (1881-1914) с эпилогом (1914-1938)

В эпоху новых мессианских увлечений, напоминавшую времена саббатианства, нужен был этот предостерегающий голос трезвого мыслителя, который, подобно Саспортасу и Эмдену, боролся про­тив новых утопий, усыпляющих народ и готовящих ему страшное пробуждение. Ахад-Гаам много сделал для отрезвления умов своих современников в России, которые под гнетом рабства и преследова­ний были наиболее восприимчивы ко всяким политическим фанта­зиям. Он учил, что национальное возрождение — не случайный про­извольный акт, а длительный процесс, в котором постепенно цент­ростремительные силы берут верх над центробежными. Он прояс­нил и углубил национальное самосознание, которое в политическом сионизме затемнялось шумихой конгрессных речей и дипломатичес­ких толков. Но он углубил это сознание только в одном направле­нии, не пытаясь расширить его до тех мировых пределов, которые установлены историей для национальной эволюции еврейства.

§ 37 Автономизм диаспоры как группы национальных меньшинств

Сионизм в обоих видах, политическом и духовном, исходил из принципа «отрицания голуса», т. е. из убеждения, что еврейская ди­аспора («голус», «галут») не может развиваться как единая нация, и поэтому поставил центр еврейства вне диаспоры, в Палестине. Раз­ница была лишь в том, что политический сионизм обрекал всех евре­ев вне «еврейского государства» на денационализацию, а сионизм духовный обусловливал дальнейшее национальное бытие диаспоры влиянием того избранного меньшинства, которое создаст в Палестине центр чистой национальной культуры, источник духовного пи­тания для всего рассеянного народа. Но в это же время появилась доктрина, которая установила национальный центр внутри диас­поры и признала ее жизнеспособной при условии соблюдения прин­ципа автономизма, регулировавшего всю внутреннюю жизнь рас­сеянного еврейства в течение многих веков. Это учение распростра­нялось в России и в Австрии параллельно с новым сионизмом, сна­чала в виде теории, а потом вошло в программы еврейских партий, признающих необходимость борьбы за национальные права еврейс­ких меньшинств во всех странах диаспоры[21].

Учение автономизма, или «духовного национализма», опира­ется на опыт еврейской истории всех веков, в отличие от сионизма, как результата разочарования в опыте XIX века — эпохи эмансипа­ции и ассимиляции, завершившейся реакцией и антисемитизмом. Автономизм исходит из того часто забываемого факта, что диаспора возникла гораздо раньше падения древнего Иудейского государства, долгое время существовала рядом с ним и, таким образом, является постоянным фактором еврейской истории. И древняя восточная ди­аспора, и позднейшая европейская имели свои национальные цент­ры, из которых наиболее крупные пользовались духовною гегемо­нией над остальными. Повсюду еврейство в целом, кроме некоторых совершенно отпавших частей, сохраняло свой национальный облик. В течение многих веков весь еврейский быт окрашивался в религиоз­ный цвет и старая автономия гетто сосредоточивалась вокруг сина­гоги, что дало повод новейшим идеологам ассимиляции считать ев­рейство только религиозною группою, распределенною между раз­личными нациями. В этом была коренная ошибка декларации па­рижского Синедриона 1807 года о том, что «еврейство ныне не со­ставляет нации», — ошибка, ставшая догмою XIX века. Новейшее развитие национального движения показало, что еврейство есть жиз­неспособная нация, распределенная между различными государства­ми, и что религия есть только одна из ее функций. Секуляризованная в современном духе, еврейская национальная идея состоит в том, что все политически раздробленные части народа составляют единую культурно-историческую нацию, которая повсеместно должна, вме­сте с другими национальными меньшинствами в разноплеменных го­сударствах, отстаивать свои национально-культурные права — ав­тономию общины, школы и языка. В странах, где гражданская эман­сипация уже достигнута, предстоит борьба за национальное призна­ние, а в еврейских центрах Восточной Европы борьба должна вес­тись одновременно за гражданские и национальные права. Облегче­нием в бедствиях может служить давний фактор еврейской истории: перемещение центров путем эмиграции из одной страны в другую, где условия борьбы за существование более благоприятны. Так в пос­ледние десятилетия эмиграция из России создала большой еврейс­кий центр в Северной Америке и меньший в Палестине. Последний может сделаться источником национальной энергии для всей диас­поры лишь при условии, что и диаспора будет организована на на­чалах культурной автономии. Сионизм, сведенный к реальным воз­можностям, является только одним из пунктов национальной про­граммы; нельзя ввязывать судьбу вездесущего народа с удачею или неудачею устройства части его в былом историческом гнезде.