Новейшая история еврейского народа от французской революции до наших дней. Том III. Эпоха антисемитской реакции и национального движения (1881-1914) с эпилогом (1914-1938)

То, что произошло в России, повторилось и в Австро-Венгрии, типичном многонациональном государстве, где евреи больше всего страдали от того, что на них претендовала каждая из борющихся тер­риториальных наций — немцы, чехи, поляки и венгры, причисляя к себе евреев своей территории. Здесь особенно ясно выступало един­ственно верное решение еврейского национального вопроса: евреи принадлежат не к окружающим нациям, а к своей собственной. В Ав­стрии к направлению автономизации примкнул публицист, который раньше пребывал среди вождей сионизма, вышеупомянутый Натан Бирнбаум. На первом Базельском конгрессе он еще читал реферат в партийном духе («О сионизме как культурном движении»), но после двухлетнего опыта в штабе политических сионистов, в ближайшей свите Герцля, Бирнбаум разочаровался в их идеале. После второго конгресса он вышел из сионистской организации и в своих статьях, которые с 1902 года печатались под псевдонимом Матиас Ахер, доказывал несостоятельность дипломатического сионизма и «отри­цания голуса». Диаспора, по мнению Бирнбаума, имеет еще доста­точно сил для борьбы за национальное существование, особенно в своем ядре, в огромных массах восточного еврейства. Русские, польские и румынские евреи с их колониями в Америке и других ча­стях света сохранили самый яркий признак национальности — свой родной язык, идиш: этот язык надо культивировать, как могучий фактор народного единства, наряду с древним национальным язы­ком, занимающим место только в литературе и школе. Бирнбаум в эти годы неустанно проповедовал необходимость всееврейской орга­низации для отвергаемой сионистами голусной работы. «Израиль идет впереди Сиона» («Israel geht vor Zinon»), — говорил он в 1905 году. Вскоре он нашел путь практического осуществления своей про­граммы: в борьбе за национальное равноправие евреев среди других национальностей Австрийской монархии, перед которыми (избира­тельный закон 1907 года открыл более широкие перспективы парла­ментской защиты своей культурной автономии (дальше, § 46).

§ 38 Социалистические партии

Наряду с национальной идеологией развивалась социалистичес­кая. Она выдвигала классовый принцип то против национального, то в сочетании с ним. В действительности освободительную тенден­цию имели все движения той эпохи: и сионизм, и автономизм, и ев­рейский социализм, но в страстной борьбе партий каждая оспарива­ла у других освободительную миссию. Еврейский социализм был продуктом Восточной Европы, и прежде всего России. Западные со­циалисты еврейского происхождения даже избегали обсуждения ев­рейского вопроса на интернациональных конгрессах (выше, § 4 и 8). По их стопам шли и русско-еврейские социалисты в ту эпоху, когда там еще не было организованного рабочего движения. Ассимилиро­ванная еврейская интеллигенция, игравшая пионерскую роль в рус­ских революционных кружках, считала космополитизм неприкосно­венной догмой, а ко всякому национальному движению, даже осво­бодительному, относилась как к «буржуазной реакции». Положение изменилось с девяностых годов XIX века, когда окрепло еврейское рабочее движение среди густых масс «черты оседлости» и на сцену выступили вожди из пролетариата.

Еврейское рабочее движение возникло в конце 80-х годов в Литве (Вильна, Минск), среди рабочих, занятых преимущественно в кус­тарных ремесленных мастерских. Вскоре оно распространилось в растущих фабричных центрах Литвы и Польши (Белосток, Сморгонь, Варшава, Лодзь). Сначала нелегальные рабочие кружки ставили себе только профессиональные цели (профессиональные рабочие союзы в то время еще не разрешались законом): они имели свои «стачечные кассы» и часто путем стачек добивались увеличения заработной пла­ты или сокращения рабочего дня в мастерских и торговых заведени­ях. Но результаты этой экономической борьбы были в общем незна­чительны, так как в «черте оседлости» преобладали мелкие ремес­ленные и торговые заведения, где и хозяева и работники (подмасте­рья, приказчики) были пролетариями по своему социальному поло­жению. И тех и других давил политический режим: гражданское бес­правие, ограничения в выборе местожительства и занятий. Скоро вы­яснилось, что нельзя отделить экономическую борьбу от политичес­кой, от борьбы против самодержавного режима, и с середины девя­ностых годов рабочие кружки получают все более революционную окраску.