Новейшая история еврейского народа от французской революции до наших дней. Том III. Эпоха антисемитской реакции и национального движения (1881-1914) с эпилогом (1914-1938)

Замедлился также рост еврейских поселений в английских вла­дениях Южной Африки (§32), которые после англо-бурской вой­ны объединились в Южно-Африканский Союз под управлением анг­лийского генерал-губернатора. Образовавшаяся к началу XX века 50-тысячная еврейская колония мало увеличивалась новым прито­ком из Европы, но ранее поселившиеся могли, после смутного воен­ного времени, спокойно строить свою личную и общественную жизнь. Крупные промышленные и торговые предприятия обогатили мно­гих в этой стране рудников, золотых приисков, табачных и сахарных плантаций, обрабатываемых цветнокожими туземцами — кафрами. Постепенно росли благоустроенные общины в городах Иоганнесбурге (около 10 000 евр.), Капштадте (7000) и Претории. В1910 г. в Иоганнесбурге издавались две еврейские газеты (одна на разговорно-ев­рейском, другая — на английском языке), а в еврейской школе обу­чалось свыше 500 детей. В кружках сионистов следили за нацио­нальным движением в далекой Европе и периодически посылали туда делегатов на всемирные конгрессы.

Совсем незначительна была еврейская колония в британской Австралии (около 20 тысяч, включая и Новую Зеландию). Она со­стояла преимущественно из давних поселенцев — английских и гер­манских выходцев и вследствие своей отдаленности мало привлека­ла эмигрантов из Восточной Европы. В общинах главных городов, Сиднея и Мельбурна, числилось приблизительно по 6000 человек в каждой.

Органическую связь с российской метрополией еще сохранила еврейская колония в Аргентине. Период усиленной эмиграции уве­личил прежнее еврейское население, ив1911г. в Аргентинской рес­публике числилось около 100 000 евреев. Приблизительно четверть этого населения жила в земледельческих колониях, около 30 000 жило в столице Буэнос-Айресе, а прочие в других городах. Рож­денные в муках земледельческие колонии (§ 32) успешно развива­лись и давали теперь аргентинскому центру ту устойчивость, кото­рая возможна при крепкой сельскохозяйственной основе. Живя в колониях сплошными массами, а в городах среди отсталого испанс­кого населения, евреи не подвергались процессу ассимиляции в той мере, как в более культурных странах. В Буэнос-Айресе издавались газеты на еврейском языке (идиш) и росло число культурно-просве­тительных учреждений. Не акклиматизировалась новая диаспора в другой южноамериканской республике — Бразилии, некогда многолюдной колонии сефардских странников. Несмотря на по­ощрение иммиграции со стороны бразильского правительства, туда переселялись очень немногие, так как тропический климат вредно действовал на здоровье поселенцев. В 1905 г. образовалась небольшая община в столице страны Рио-де-Жанейро. Всего в рес­публике числилось к 1914 году около 3000 евреев. В Мексике и соседних маленьких республиках Центральной Америки числилось около 10 000 евреев, преимущественно случайных выходцев из Со­единенных Штатов, но они были рассеяны по стране и очень мало организованы.

Азартная колониальная политика великих европейских держав, достигшая высокого напряжения в начале XX века, внесла бурю в сонную жизнь старых гнезд диаспоры в Северной Африке. Ев­рейское население Алжира, Туниса и Марокко испытало весь ужас положения между завоевателями-европейцами, которые приносили ему освобождение от невыносимого рабства, и покоряемыми тузем­цами, которые жестоко мстили евреям за их сочувствие врагам исла­ма. В давно присоединенном к Франции Алжире, евреи чувствова­ли это спустя много лет после того, как они получили права фран­цузского гражданства, и во время дела Дрейфуса, как мы видели (§ 24), они стояли меж двух огней: между антисемитизмом христиан и рели­гиозным фанатизмом арабов. Сравнительно спокойно совершился переход Туниса под протекторат Франции (1881). Здесь новая власть не повторила алжирского опыта министра-еврея Кремье и не дала туземным евреям (кроме единичных лиц) прав французс­кого гражданства. Этим она избавила евреев от зависти и мести мусульман, которые также не получили прав, но вместе с тем об­рекла на первобытное состояние вне гражданского общества 50-ты­сячное население. Евреям оставляли их старую общинную и даже судебную автономию, которая стала бы прогрессивным нацио­нальным началом в сочетании с гражданской свободой, но без нее оставалась только силою консервативною, неподвижною. Часть ев­рейской молодежи Туниса, получившая образование в местных фран­цузско-еврейских школах «Альянса», тяготилась этим положением и обращала свои взоры к Парижу.