Новеллино

И если хозяин постоялого двора Трифоне был обманут жителем Салерно так же ловко, как житель Амальфи, и с ним обошлись, как с иностранцем при взимании пошлины с товара, который он привез сюда к нам, лишь следуя установившемуся обычаю, то несомненно, что еще большим и имевшим далеко идущие последствия стал тот обман, который причинил столь великий урон нашему Козмо; ведь у него разом похитили весь товар, о котором он договорился как с посредником, так и с купцом и который он поместил на складе, к тому же он уже заплатил за наем корабля его хозяину, который и привез его товар. А если это так, то я полагаю, что жители Амальфи вряд ли могут хвалиться соседством с нами; но поскольку сам Козмо не отрицал, что был предупрежден жителями Салерно, то тут уж следует ругать по заслугам себя самого, а не других. Тем не менее я полагаю, что беднягу можно отчасти извинить, потому что обычаи каталонцев не были в те времена так известны в нашем королевстве, как сегодня, когда повадки их так всем хорошо знакомы и получили очень уж большое распространение, так что не только любой знает о них и может потому в нужный момент поостеречься, но из-за этого они терпят теперь большой ущерб, ибо каждодневно все их ругают и позорят, о чем постоянно свидетельствует опыт. А я, завершая эту четвертую часть, с божией помощью перехожу к следующей, которая будет последней.

Пролог

По окончании четвертой части Новеллино начинается пятая и последняя, в которой будут рассказаны замечательные вещи о великих щедротах, проявленных великими государями, а также о других вещах, имеющих веселый конец.

Покинув мрачное озеро, наполненное несчастьями моих ближних, — озеро, по которому я прежде плавал в моей плохо оснащенной ладье, со стенаниями вместо неблагоприятных ветров и слезами вместо густого дождя, я был сопутствуем вплоть до самой пристани несправедливой и жестокой Фортуной, которая устрашала меня своими беспрестанными, горестными убийствами. И нет сомнений, что если бы нежный зефир не поддерживал то и дело мой челн, то никакие предупредительные меры моряков не были бы в силах спасти меня от неминуемого крушения. Но, прибыв в гавань по милости создателя вселенной, я принял твердое решение предоставить беднякам плакать и жаловаться на несчастья, посылаемые им жестокой Фортуной, и перехожу к этой пятой и последней части начатого и почти доведенного до конца Новеллино, в которой присоединю к рассказанным новеллам десять новых достойных рассказов об исключительных доблестях, а также о великих щедротах, проявленных великими государями, и о других, то забавных, то грустных происшествиях, имеющих веселый конец. Итак, мы наконец распрощаемся с книгой и дадим покой нашему перу. Но прежде чем идти дальше, я, оставив в стороне благоразумных, которые не нуждаются в моем совете, скажу тем, которых природа не наделила обильными благами, чтобы они получше остерегались нового ремесла, промысла или, иначе говоря, наглой смелости, которой влюбленные дамы научились от своих собственных злодейств. Ибо им недостаточно того, что они дают знать о своей сильной любви различными ясными знаками, а также при помощи сводниц, рассылаемых ими не только в пределах одного города, но даже из одного королевства в другое: они посылают своим возлюбленным вызов на поединок не менее назойливо, бесстрашно и бесстыдно, чем пылкие молодые любовники, имеющие обыкновение посылать за своими возлюбленными. И так как я боюсь, что этот порядок, установленный небом, нельзя устранить человеческими силами, то, прежде чем продолжить свое писание, я предлагаю всем, кто связан с подобными женщинами браком или другими узами крови, прийти ко мне, недостойному секретарю моего светлейшего господина принца Салернского, и я обещаю доставить им совершенно безвозмездно огромную привилегию — возможность и право носить нашлемник, который разрешено изготовлять и надевать только представителям главной линии и первенцам рода Сансеверино. И да здравствует любовь!

Закончив это общее вступление к пятой части, приступаю теперь к первой новелле и сначала дам содержание, а затем рассказ.

Новелла сорок первая

Великолепному Франческо Галеото[272]

Два французских рыцаря влюбляются в двух сестер-флорентинок. Они вынуждены возвратиться во Францию. Одна из сестер остроумной посылкой поддельного алмаза заставляет обоих рыцарей возвратиться во Флоренцию, и здесь они необычайным образом наслаждаются своей любовью.

Посвящение