Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

Александра Каспари Новенькая на факультете боевых магов

ГЛАВА 1. И в чём подвох?

В незапамятные времена боги создали на Земле воду и сушу — один суперконтинент под названием Родания. Засадили её растениями, заселили зверями и птицами и создали людей, чтобы те повелевали над ними. Наделили каждого четырьмя частичками магии — воды, огня, воздуха и земли. И всё было хорошо, пока в самом начале эры Ориона в результате череды природных катаклизмов Родания не распалась на четыре континента. Два из них оказались под властью эльвов и их прислужников, которых наши предки окрестили адскими гончими. Ну а сами люди потеряли три составляющие своей магии, оставшись только с одной — кому-то досталась стихия воды, кому-то огня, третьи владели магией земли, а четвёртые, оказавшиеся в меньшинстве, повелевали магией воздуха. Редко кому посчастливилось стать обладателем двух стихий сразу, а уж о трёх или четырёх и говорить нечего — это стало недостижимой мечтой. Люди верили, что, стоит четырём континентам соединиться в один, как на планете снова настанет благодать, эльвы исчезнут, а люди обретут утраченную магию.

Никто толком не знает, откуда пришли эльвы и их гончие. Кто-то утверждает, будто они жили на Родании ещё до появления людей, кто-то собирает доказательства тому, будто они прилетели из другой галактики и их космолёт потерпел на нашей планете крушение, третьи говорят, что эльвы — иномиряне и им не подвластны ни пространство, ни время, а четвёртые уверяют, будто эльвы и есть сошедшие с небес боги. В Альверии, где двадцать один год тому родилась я, никого особо не заботило происхождение эльвов. «Неважно, откуда они взялись, — говорила тётя Эмили, — важно, когда они уйдут насовсем». Жители Альверии ненавидели их так же сильно, как и боялись. Почти тысячу лет длилась кровопролитная борьба, и в этой борьбе я потеряла родителей и почти всех родных и знакомых. Но ещё сильнее альверийцы ненавидели гончих — настоящих исчадий ада, одержимых жаждой крови и не ведающих ни жалости, ни сострадания.

Всё это (разумеется, кроме факта моего рождения) иллюстрировали многочисленные картины, развешанные в галерее по пути к кабинету ректора. Обычно мимо полотен с изображением адских гончих и их хозяев я пролетала кометой, но сегодня невольно замедлила шаг — сама не знаю зачем, наверное, чтобы окончательно угробить оставшиеся нервные клетки. И вдруг расхохоталась — какой-то смельчак, не страшась ректорского гнева, пририсовал эльвам чёрные крылышки, хвосты и копытца — символ того, что вся эта братия дружно отправляется в ад на вечную каторгу.

Этот мимолётный приступ веселья здорово поднял пошатнувшуюся было самоуверенность и придал сил и надежды, и в приёмную ректора я входила с гордо поднятой головой и без внутреннего трепета.

Мисс Хавьер — платиновая блондинка в идеально выглаженном синем костюме и роговых очках — бросила, не отрываясь от печатной машинки:

— Из-за вас, кадет Фостер, приходится перепечатывать идеально составленный приказ!

— И вам всего хорошего, мисс Хавьер, — отозвалась я. — Ректор Уоллингтон у себя?

Секретарь презрительно хмыкнула, не удостоив меня ответом, и, оправив китель, я постучалась в резную дубовую дверь.

— Вызывали, ректор Уоллингтон?

В просторном кабинете ректора царил полумрак. Защитной магии достаточно, чтобы полуденные лучи не проникали сквозь стекло и не раздражали ненавидящего солнце главу академии. За глаза его все называли вампиром и я не была исключением.

— Входите, кадет Фостер, — велели мне.

Тот факт, что меня всё ещё называли кадетом, а не «мисс Фостер», говорило о многом. Да, меня запросто могли отчислить. Было за что.

В кабинете мы не одни. Мистер Нокс, небезызвестный глава попечительского совета, тоже здесь. Сидит в кресле, пытаясь испепелить меня взглядом. Но, насколько мне известно, он не владеет магией огня, а потому ничего у него не выйдет.

Я уселась в кресле напротив, держа спину ровно. Тётя Эмили учила меня в любой ситуации не опускать три вещи: подбородок, руки и чувство собственного достоинства, и я как послушная племянница всегда старалась придерживаться этого правила.

— Мы изучили вашу ситуацию, кадет Фостер, — прочистив горло, начал ректор Уоллингтон, — и готовы пойти навстречу. Вы попадаете в число кадетов, отобранных для программы межконтинентальной академической мобильности. Поздравляю. Необходимые документы вы получите у секретаря.

Хм. И в чём подвох?

— Но с одним условием, — добавил ректор.

— Скорее, просьбой деликатного характера, — уточнил глава попечительского совета. Голос у него был в высшей степени неприятный — дребезжащий, как расстроенное фортепиано.

— Ничего предосудительного от вас не требуется, — продолжал «вампир», — всего лишь выполнить одну небольшую услугу.

— Услугу какого плана? — поинтересовалась я.

— Детали мы сообщим вам на месте, — продребезжал мистер Нокс.

— Прошу меня простить, но я не могу согласиться на то, чего не понимаю, — возразила я.