Новенькая в школе Сент-Клэр

– Не смешно! – процедила Энджела. – Повторяю, как только вы увидите мою маму, сразу поймёте, что она прекраснее всех на свете.

– Какая жалость, что ты не в неё пошла, – с притворным сочувствием сказала Бобби. – Наверное, твоя мама переживает, что у неё дочка вроде тебя? Такое разочарование!

Энджела покраснела от досады. Она не выносила, когда её дразнили.

– Ладно-ладно, – проговорила она. – Вот увидите! Тогда сами признаете, что она – самая чудесная на свете. Надеюсь, мама наденет двойное жемчужное ожерелье, которое стоит пять тысяч фунтов.

И тут неожиданно послышался тихий, нежный голосок Глэдис, которая обычно никогда не вступала в споры и обсуждения.

– А мне совершенно всё равно, в чём будет моя мама, – сказала Глэдис. – Даже если она наденет своё самое старое платье, даже если у неё на чулке будет «дорожка», даже если она не напудрит нос… Даже если она будет самой неопрятной, некрасивой и бедно одетой, всё равно я буду счастлива, что она приехала и что мы можем побыть вместе несколько часов. И я буду гордиться ею и считать, что она лучше всех!

Это была очень длинная речь для маленькой застенчивой Глэдис. Когда она договорила, никто не сказал ни слова. Пат вдруг поняла, что вот-вот разревётся. В голосе Глэдис было столько любви! И она сказала такие прекрасные слова! Ведь именно так и надо по-настоящему любить человека! Не думать, во что он одет, чем занимается, а просто радоваться ему без всяких условий!

Даже Энджела в первый момент растерялась и удивлённо уставилась на Глэдис. Через миг она, конечно, спохватилась и хотела уже сказать какую-то колкость, но Бобби её остановила.

– А ну заткнись, – угрожающе произнесла она. – Глэдис закончила наше обсуждение мам, и она была абсолютно права. Молодец, Глэдис!

После этого Энджела не рискнула заговорить, но продолжила мысленно представлять, как все девчонки будут восхищаться её красивой мамой и маминым прекрасным нарядом.

– А твои родители приедут? – спросила Хилари у Полин.

– Да! – оживлённо ответила та и тут же принялась о них рассказывать: – У меня очень красивый папа, и мама такая милая. Хорошо бы она надела платье, которое купила себе в мои прошлые каникулы. Оно нарядное, и очень ей идёт, и молодит её.

Полин говорила с упоением и, хотя тоже упомянула о богатстве, всё-таки гораздо больше рассказывала о человеческих качествах мамы с папой – о доброте, щедрости, весёлом характере.

– Кажется, у Полин очень симпатичные родители, – сказала Пат. – Но я обязательно хочу рассмотреть родителей Энджелы. Думаю, у её папы будут бриллиантовые пуговицы на пальто, а на маме – королевские драгоценности.

Изабель рассмеялась.

– Какое счастье, что наша мама – самая обыкновенная, – сказала она. – Просто хорошенькая, добрая и умная. Самая обычная, самая замечательная мама!

Ученицы старательно тренировались ко Дню середины четверти, чтобы порадовать родителей, вовсю плавали и играли в теннис. Кроме того, шла подготовка выставок рисунков и вышивок, сделанных руками учениц. В последнем мероприятии предстояло блеснуть Клодин. Она сшила прекрасную наволочку и вышила на ней изумительного павлина, раскрывающего яркий хвост.

Мадемуазель отчаянно гордилась работой племянницы и просто замучила окружающих рассказами о ней.

– Это уникально! – восклицала француженка. – Ах, умница Клодин! Мисс Эллис, согласитесь, что хвост получился превосходно!

– Соглашаюсь, – ответила мисс Эллис. – Гораздо лучше, чем математика, история, география, литература…

– Ну-ну-ну, – немного обиженно проговорила мадемуазель. – Человек не может быть талантлив во всём. А малышка Клодин…

– Я не требую от Клодин никаких талантов помимо вышивания, – сказала мисс Эллис. – Я всего лишь жду от неё немного внимания на уроках и ещё капельку внимания во время подготовки домашнего задания. А вы балуете Клодин, мадемуазель.

– Я?! Я балую Клодин? – вскричала француженка, и от негодования очки слетели у неё с носа. – Да я в жизни не избаловала ни одной девочки! Я всегда строга, но справедлива, всегда…

– Конечно, конечно, мадемуазель, – торопливо сказала мисс Эллис, понимая, что коллега вот-вот разразится одной из своих длинных пламенных речей. – Извините, но мне нужно идти. Договорим в следующий раз.

Мисс Эллис поспешно скрылась, а мадемуазель разыскала Клодин и, к изумлению девочки, кинулась её жарко обнимать. Француженке внезапно пришло в голову, что к «бедной малышке Клодин» в середине четверти не приедут родители, которые остались во Франции, а значит, необходимо её срочно утешить. Но Клодин совершенно не переживала по этому поводу. Она, конечно, любила маму с папой, но у неё было множество братьев и сестёр, и родители делили свою любовь между всеми детьми, так что лично Клодин доставалось совсем немного, поэтому она не сильно страдала от разлуки с ними.

– Ах, моя малышка Клодин! – воскликнула мадемуазель, стискивая остолбеневшую племянницу в объятиях. – Не грусти, не унывай, не расстраивайся! Ты не останешься одна в День середины четверти!

Клодин посмотрела на неё как на сумасшедшую.