Новизна хуже старины (СИ)

Окружавшие нас люди согласно закивали. «Мы никого не видели», — читалось в их глазах. Я хотел было пригрозить им тюремным сроком за дачу ложных показаний, но чудом сдержался. Побежал обратно и, аккуратно уложив полученную неизвестно от кого бумагу в файл, направился в ближайший отдел полиции. Я не боялся смерти и очень хотел довести расследование до конца, поэтому и решил отдать лист с угрозой судебно-медицинскому эксперту. Пусть снимет отпечатки пальцев, чтобы узнать, кто посмел написать мне такие вещи! Наверняка это тот же самый человек, который напал на Алексея в Люберцах. Вот когда мы его, надеюсь, сможем поймать, он ответит за то, что угрожал убийством на сей раз двоим людям.

Судмедэкспертом в нашем районе работает жена Маликова, Раиса. Может быть, она по знакомству сможет быстро выяснить личность написавшего эту записку с угрозой. Когда я добрался до здания ОВД, прошло уже около часа с момента получения анонимки. Я подошел к окну дежурного и постучал по стеклу. Тот выглянул.

— Александр Иванович, добрый день. Вы зачем?

— Маликова сегодня работает? — поинтересовался я у него. Он ответил утвердительно. — Проводи меня в ее кабинет.

Дежурный вышел ко мне, и мы пошли на второй этаж, где находится кабинет судебно-медицинского эксперта. Раиса встретила меня радостно, но с небольшим изумлением, ясно выражавшимся на ее лице. Но, узнав, с чем я пришел, она немного испугалась.

— Вот зачем вы рискуете жизнью, Александр Иванович? Да и ради чего? — спросила она.

— Вы понимаете, что этого человека подставили?

— Да, но вы же не следователь, а начальник СИЗО — это не в вашей компетенции.

— Раиса, — вздохнул я, — где вы этого нахватались? Не от Сергея Павловича случайно? Когда я обратился к нему за помощью, он мне ответил ровно то же самое.

Девушка явно смутилась.

— Нет, не от него: это чисто мое мнение. Ладно, извините — я не хотела вас обидеть. Давайте вашу записку: попробую определить того, кто ее написал… — я протянул ей файл. — Кстати, а как этот человек узнал, что вы расследуете это дело?

Да если бы я сам это знал! Я ничего ей не ответил и только пожал плечами. В полной тишине прошло около сорока минут. Чтобы убить время, я сидел и читал электронную книгу — какой-то детектив.

— Плохие новости, Александр Иванович, — сказала наконец Раиса. — Отпечатки только ваши… По-видимому, этот аноним старался не трогать бумагу. Скорее всего, носил резиновые перчатки — здесь есть следы резины. Знаете, некомпетентный следователь сказал бы вам, что вы сами себе написали эту угрозу… А ваш субъект весьма разумен.

— Но мне-то что делать?! — эти новости выбили меня из колеи. Попробуй теперь узнай, кто отправил мне записку… Если я пойду в полицию, мне ответят точно так же, как предположила Раиса. Разумеется, начальник отдела, поскольку мы с ним давно и хорошо знакомы, все-таки заставит своих подчиненных найти человека, отправившего мне анонимку, в кратчайшие сроки, но сам будет волноваться за меня. А мне этого совсем не хочется. Дело принимает плохой оборот… Надо предупредить Крохина, что и за ним следят. Вот только кто следит? Ах, знать бы ответы на все эти вопросы… — Вы же сами видите, что меня могут убить.

— Ну что я сделаю? Я же только судмедэксперт…

Я уже собрался уходить, но вдруг остановился и ни с того ни с сего спросил:

— А как поживает ваш муж, Раиса?

— Ой, ну зачем вы об этом упомянули? — вздохнула она и, приложив руку ко лбу, закрыла глаза. — Живет себе в церкви и все время, обращаясь к покойному, умоляет его о прощении. Знаете, он мне рассказывал, что его постоянно мучает совесть. Когда я его в последний раз видела, он так исхудал… Нет, я его не понимаю: как он тогда мог за своих родных, близких людей, отомстить чужими руками? Зачем он сломал жизнь своему лучшему другу? Вы можете понять его поступок?

— Нет, и не одобряю его.

— Вот. Я иногда думаю: если со мной, не приведи бог, случится что-нибудь подобное, неужели бы он не постарался отплатить за меня?

— Но ему же тогда было около двадцати пяти лет — он был еще молодой.

— Это не оправдание его поступка! — вспылила она. — Разве это по-мужски? Как мне жаль Вадима Михайловича, если бы вы только знали… Ради этого слабого человека взял на себя семь убийств… Володя не искупит свою вину перед ним белыми орхидеями, которые он постоянно приносит на его могилу!

— Не искупит, Раиса, вы правы. Орхидеи — это с его стороны мелочь. Только не семь убийств на совести у Вадима, а восемь, — поправил я ее. Она посмотрела на меня так, как будто я ей сообщил, что завтра наступит конец света.

— Восемь?! Кого он еще убил?

— Он не убил, а заказал. Помните Григория Павлова?

— Это ваш охранник, что ли? — я кивнул. — Наверняка он собирался доложить на него в полицию, верно?

— А вы откуда знаете?

— Я знала покойного и отлично понимала, что он никого не убьет без всякой на то причины. Он был адекватным, в отличие от моего мужа.

— Да, кстати, а что вы так удивились, когда я вам сказал, что у Вадима за душой восемь убийств? Разве супруг вам не показывал его предсмертную записку?