Новизна хуже старины (СИ)

Почему он так говорит? Меня хотят убить, а он обвиняет меня в нежелании продолжать расследование!

— Но я уже с ним поговорил. Он сказал, что Шевченко работал честно. Еще сказал, что он хороший мужик, только очень замкнутый, как вы и говорили. Никогда ни с кем не общается в неформальной обстановке, а исключительно по делу.

— Может, ему есть что скрывать?

— Все может быть, Саша. Вы с ним поговорите в понедельник.

Наступил вечер, и я, порядком уставший от выпавших на мою долю приключений — анонимной угрозы, шокировавших меня выводов Раисы, нежданной поездки в Кратово — очень хотел спать. Крохин заметил, что у меня слипаются глаза, и повел меня в спальню.

— Анастасия вернется только через месяц — не заметит, что на ее постели спал другой человек, — сказал он, как бы оправдываясь передо мной. — А мы за это время, надеюсь, завершим расследование без риска для себя.

— Она не подумает, что вы завели себе любовницу?

— Да какая любовница, господь с вами! — замахал на меня руками Алексей. — Делать мне больше нечего, как девушек кадрить. С моей внешностью это ни к чему, — мне уже надоели его вечные комплексы по поводу его выдуманной непривлекательности, хоть я и знал его близко всего лишь около трех дней, но он это сказал как бы по привычке. А, по моему мнению, он нормально выглядит. Даже шрамы не портили его. Но он этого не видел и упорно считал себя некрасивым.

Постель уже была разложена, так что мы быстро разделись и легли спать. Я скоро уснул, но через некоторое время проснулся, заподозрив неладное. Бросил взгляд на Крохина — он метался на кровати, судорожно вцепившись в одеяло. «Нет, отпустите, не убивайте…» — простонал он, когда я обнял его за плечи. Он явно не осознавал, где он находится, и кто рядом с ним.

— Тише, успокойтесь. Никто вас не убивает… Вы дома, в безопасности… — шепнул я ему на ухо. Тот резко открыл глаза и, увидев меня, отшатнулся куда-то в сторону, едва не ударившись головой о спинку кровати. Но я успел подставить руку, чтобы он не ударился об стену.

— О господи, это был только сон… Простите, что я вас разбудил…

— Что вам такое приснилось? — спросил я у него. Алексей отвел взгляд.

— Франция… Я вам тогда рассказывал…

Попытка его убийства? Неужели он уже год как мучается от кошмаров? Как мне его жаль… Я притянул его к себе — его била крупная дрожь; на лбу выступил пот, он весь горел.

— Саша… Там, на столике, лежит успокоительное. Дайте его и стакан воды, пожалуйста…

Я побежал на кухню, налил стакан воды и подал ему его и какие-то таблетки.

— Вы больны? — поинтересовался я. — Просто вы весь горите…

— Нет, это из-за этого проклятого сна… — ответил он, запивая водой свое лекарство. — Не знаю, почему именно сегодня это случилось…

— Как же вы с этим справлялись, когда один жили?

— Не спрашивайте…

Он уткнулся лицом в подушку и скоро заснул; я тоже потихоньку погружался в сон, но не убирал руку с его плеча. Преодолевая усталость, я накрыл его одеялом: он только теснее прижался ко мне. Так мы и уснули — со стороны мы, наверное, выглядели как любовники.

========== День четвертый. Размышления о прочитанном ==========

Проснувшись, я взглянул на часы — было восемь часов утра. Алексей спокойно спал, прижавшись ко мне, а я все еще обнимал его одной рукой за плечи. Я, стараясь не разбудить его, убрал руку и встал с постели. Но неожиданно склонился над ним и приложил руку к его лбу, желая проверить, нет ли у него температуры. Случай, произошедший ночью, сильно напугал меня. Если у него такая реакция на события годовой давности, то как бы с ним чего плохого не случилось… А я почему-то стал беспокоиться за него: странно, но три дня назад я, узнав, что он отправил Сергея за решетку, готов был убить его, а сейчас волнуюсь за него. Почему-то он стал мне дорогим человеком… Не знаю причину этого.

Но жара у него я не обнаружил. Действительно, ему стало лучше. Я оделся, направился на кухню и открыл холодильник. Нашел там четыре яйца и остался этим доволен. Я решил накормить его сам — после его ночного припадка я всерьез испугался за него. Пусть он сегодня отдохнет. Я не мастер готовить, поэтому решил сделать яичницу. Когда она была готова, я разложил ее по тарелкам, заварил ему и себе чай и накрыл на стол. Вернулся в спальню и сел на кровать, обеспокоенно поглядывая на него.

Он скоро проснулся.

— Доброе утро, Алексей, — пожелал я ему. — Как вы себя чувствуете?

— Голова болит, — он скривился. — Много я успокоительного принял ночью… Замучили меня эти проклятые кошмары…

— Вы встать сможете или вам еду сюда принести?

— Да за кого вы меня принимаете? Я сам встану… — он с трудом поднялся и накинул на себя рубашку. Заметив, что он на ногах не стоит, я поспешил к нему и взял его под руку. Он отмахнулся.

— Это не из-за сна. Меня в девяносто шестом во время чеченского конфликта ранили. Вот и дает иногда о себе знать, — но я не отпустил его руку и так довел до кухни. Аккуратно посадил на стул и подвинул к нему тарелку. Он покраснел.

— Ну зачем вы ради меня так напрягались? Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста.