Новизна хуже старины (СИ)

Я тоже вспомнил, как ровно неделю назад он не мог заснуть — все вспоминал попытку его убийства, и мне пришлось нести ему успокоительное, лишь бы он пришел в себя. Чертовы извращенцы… что они сделали с его психикой! Едва не сломали ее… И как он дальше будет жить с этим? Еще хорошо, что этот Радзинский не сделал с ним то же, что и с Вадимом… А то он бы этого явно не пережил!

Отец Геннадий испуганно перекрестился, услышав такой ответ.

— Как твое имя?

— Алексей, а моего друга зовут Александр, — он немного подумал и добавил: — Я хотел бы просить вас об исповеди.

Они оба куда-то ушли, а я остался ждать Алексея. Правда, я не знал, насколько долго будет длиться его исповедь, поэтому решил рассмотреть храм во всех деталях. Однако, заметив на одной из стен какие-то молитвы, стал их читать.

Первым оказался тропарь (честно говоря, я понятия не имею, что это такое и чем отличается от кондака, который был написан на бумаге, прикрепленной к стене, вторым). Всего там было три молитвы, и во всех прославлялся святой Василий, в честь которого и назван храм. Я пробежал глазами первый тропарь: «постом, бдением, молитвою Небесная дарования приим, исцеляеши недужныя и души верою притекающих ти…». Может быть, другим людям их вера и помогла обрести душевный покой, но только не моему бывшему начальнику. Я чуть было не рассмеялся, прочитав эти слова, но мне стало стыдно. Этот случай — всего лишь редкое исключение. А ведь Вадим был в этом же храме и наверняка стоял на том же месте, где сейчас стою я. И он не смеялся, читая эту молитву, а я тут стою и пытаюсь скрыть усмешку… Мы с Алексеем оба читали его дневник и знаем, что он искренне верил в бога, он — серийный убийца…

Тут мои размышления прервал звук оповещения о новой эсэмэске. Я посмотрел на экран — это Наумов спрашивал, в какую камеру временно определить Шевченко. И почему в такие минуты житейские дела возвращают тебя с небес на грешную землю?.. Мне очень не хотелось вспоминать о судебном заседании, на котором Сергей был осужден на двадцать лет строгого режима. Да и о нем самом я думать тоже не хотел.

Но мне пришлось-таки ответить моему заместителю. Действительно, куда его определить? Если в двухместную камеру, то его сосед узнает, что он в молодости изнасиловал Викторию, бывшую тогда еще несовершеннолетней, и наверняка жестоко расправится с ним. А это очень плохо отразится на моей репутации. Камеры видеонаблюдения у нас на каждом шагу… Это тогда они были сломаны, когда в то далекое утро две тысячи четырнадцатого года был убит Эдуард Лиановский. Нет, никто из наших сотрудников не был тому причиной: тогда был сбой электросети, и во всем районе отключили электричество. Вот такая вот ирония судьбы… именно в этот день Вадим впервые убил сразу троих человек. А он ничего не знал об этом, поскольку тогда жил в Басманном районе Москвы, возле метро «Чкаловская».

Я так подумал около минуты и написал Наумову, чтобы тот посадил его туда же, где он был в прошлый четверг. И еще: я в этом же сообщении попросил его, чтобы он сам решал все вопросы, связанные с ним. А я видеть Сергея больше не хочу. Пусть он для меня как бы умрет.

Скоро из исповедальни вышел Алексей и подошел ко мне. Выглядел он почему-то весьма довольным. Не то, что тогда, когда мы ставили свечки… Неужели исповедь оказывает такое влияние на человека? Вот честное слово, никогда бы не подумал.

— Пойдем домой, Саша, — сказал он. — Спасибо отцу Геннадию за то, что он выслушал меня. Мне стало гораздо легче.

— А что ты ему рассказал?

— Все. И то, что пережил во Франции, — ну, с этим он явно дал маху… Не надо было это рассказывать, — и свои четыре деяния… Странно, но он меня за это не осудил.

— У него свое мнение об этом, и, по-моему, оно правильное. Я тебе еще раз скажу, что ты в этом не виноват.

Он только усмехнулся в ответ на мои слова. Видно, ни мне, ни этому священнику так и не удалось убедить его в этом до конца. Ну, он человек принципиальный, так что никому не удастся объяснить ему, что не его вина в том, что он уже четыре раза нарушил закон.

— Допустим, не виноват… А кто, в таком случае?

— Ты сейчас задал вечный русский вопрос, — рассмеялся я, — и ответ на него найти очень сложно. Но в данном случае я бы сказал, что это судьба так распорядилась.

— Фаталист ты несчастный… — улыбнулся он, и мы вышли из храма.

========== До свидания, Люберцы… ==========

Расследование окончено. Суд над преступниками проведен. Наше общее желание — сходить в церковь и помянуть Вадима — выполнено. Разумеется, надо бы помянуть его и по-другому: выпить рюмку водки за упокой его души, но я решил обойтись без этого. Из нас обоих люблю выпить только я один. Да и какой в этом смысл: глушить водку в полном одиночестве? Алексей ни за что на свете ко мне не присоединится, я это знаю.

Что мне теперь делать? Можно и даже нужно вернуться домой и заняться своими делами. Но необходимо в последний раз вернуться в Люберцы, забрать вещи и рассчитаться с Крохиным за причиненные ему неудобства.