Новизна хуже старины (СИ)

— Не я такой, — усмехнулся он, — жизнь такая. У меня не было отца-полковника, богатой невесты… Я же тебе совсем недавно говорил, что мой отец был редкой сволочью: бросил мать, едва узнав, что у нее будет ребенок. Они не были женаты, если тебе интересно. У матери не было ни денег, ни родных людей, чтобы воспитать меня одной; а вскоре после моего рождения она умерла — так я и остался один на свете. Ты сам знаешь, что меня в детдоме не любили. Потом армия и эта история с ранением и тем, что произошло после этого… В Люберцах работу не нашел — устроился сюда. Как-то удалось пройти отбор на должность судьи, потому что я чем-то понравился нашему руководству. Так что же, мне прыгать из окна из-за угрызений совести или неудач? Я даже после того, как отправил Павлова в Сибирь, хоть и долго раскаивался, однако не ушел в отставку. А ведь мог бы вылететь из суда. Но я бы честно сказал: «Признаю свою вину и прошу меня простить». Вадим говорил, что я никогда не отличался решительностью. Он ошибался: ведь он не был психологом, не умел судить о людях. Анастасия в этом плане умнее его, — здесь он перевел тему нашего разговора на более прозаическую. — Нам долго еще?

— Нет, не очень.

Мы отправились дальше; оставалось совсем немного — около пятисот метров. Скоро мы подошли к маленькой церквушке из красного кирпича. Вероятно, это была часовня, поскольку сам храм находился рядом с ней и был гораздо больше ее. Зайдя внутрь, мы с радостью увидели, что людей было мало — всего лишь двое. Купили свечи — каждому по одной, и я уже собрался идти первым ставить, но тут понял, что не знаю, как правильно это делать.

На мое счастье, откуда-то вышел священник. Я сразу же обратился к нему с просьбой о помощи. Тот объяснил, что поминальную свечу нужно ставить на особый столик в левой части церкви. При этом, разумеется, нужно перекреститься и прочитать молитву. Неважно, какую — лишь бы упоминался тот, за кого ты ставишь свечку…

Я подошел к указанному священником столику. Там уже горели несколько свечей. Перекрестился и поклонился стоявшей рядом иконе.

— За упокой души раба божьего Вадима, — тихо сказал я и поставил свою зажженную от другой свечу на свободное место.

Следом подошел Алексей и тоже перекрестился. Поклонившись иконе, он тоже поставил свечу. Хорошо, что свободных мест было много. Правда, я читал в Интернете, что в этот храм ходит множество людей: Таганский район славится своими церквями, храмами и прочими архитектурными памятниками, так почему же именно сюда приходит большинство верующих? Хороший вопрос.

— Упокой, господи, душу усопшего раба твоего Вадима… — я заметил, что он едва не расплакался, но смог сдержаться. Он же сам говорил, что за всю его жизнь у него было очень мало друзей; и он ради них был готов на все, даже на то, чтобы скрыть совершенное ими преступление. Да не одно — вот взять, к примеру, наш случай: уже почти три года назад Вадим убил троих, потом еще четверых, потом заказал своего бывшего подчиненного… Не знающие всей истории люди назовут его маньяком (вот как тогда, в декабре, в ИВС нашего отдела Смолин: обматерил его и ударил, за что и поплатился своей карьерой. Не знал парень, что его начальник дружил с Вадимом, а связи в России все могут сделать…), а ведь это совсем не так. И здешний священник то же самое сказал. А не тот ли это, с которым я только что разговаривал насчет того, как правильно ставить свечи за упокой?

— Вы отец Геннадий? — поинтересовался я у него. Он неторопливо кивнул. Странно, почему он не удивился тому, откуда я знаю его имя? — Помните человека по имени Вадим, который два раза приходил сюда на исповедь?

— Много людей сюда приходит, сын мой, — отозвался тот, — но его я хорошо запомнил. В глазах других он маньяк и убийца, но он благородно поступил. Он отомстил за невинных. Ты со своим другом ставил свечу за упокой. Разве он погиб?

— Выбросился из окна, — вступил в разговор Алексей, — после того, как заказал убить одного человека агентам службы безопасности. Совесть стала мучить.

— Вот как? — удивился отец Геннадий. — Я ему говорил, что месть — не лучший выход из положения. Сами видите, к чему она привела.

— Он это осознал, но ничего другого ему не оставалось. Тот человек хотел доложить на него в полицию, уже зная, из-за чего он пошел на преступление… Он знал, что Вадим спас меня от жестокой расправы…

— Значит, это он о тебе тогда упоминал, — на минуту задумавшись, сказал священник. — Вы были вместе в плену? Что хотели сделать с тобой?

Алексей покраснел так, что у него запылали даже уши. Ему явно не хотелось вспоминать о том, какой извращенной казни его желали подвергнуть эти сумасшедшие бандиты. Но он все-таки взял себя в руки и тихо сказал:

— Отравить серной кислотой. Мне уже год снится этот кошмар.