Новое Будущее

Последняя

Меня зовут Аз, я работаю товарищем управляющей ресурсной мануфактурой номер четыре и сейчас, кажется, сдохну.

С учетом обстоятельств это будет забавно и даже неплохо.

Марго, управляющая, свалила на Приполярный участок расшивать клубок неверных поставок, свалив всю текучку на меня ровно в тот день, когда из-за программной ошибки целый прайд транспортеров, наткнувшихся на пробку в Зауралье, разбежался кто куда и свалил сырье на ближайших предприятиях.

У повтора слова, которое всякий раз означает немножко другое, наверняка есть какое-то специальное название. Полюбопытствую после работы. В мои служебные обязанности любопытство не входит. Правда, до сегодняшнего дня я не подозревал, что в мои служебные обязанности входит зачистка нефтехранилища от медной руды, а бункера с пшеницей – от гречки. Для такой глупости, надеюсь, названия нет. Про такое разве что сказки писать. Этим и займусь, если все-таки переживу сегодняшний день.

Спасибо, что не спутались хотя бы отраслевые цепочки: окажись в бункере не гречка, а нефть или серная кислота, последствия могли быть совсем невеселыми. Спасибо, что столь масштабные неурядицы происходят не чаще пары раз в сезон. И спасибо, что больше мне с этим мучиться не придется: нынешняя рабочая неурядица для меня точно последняя.

Неизбежная

Меня зовут Аз, и я сегодня точно сдохну, потому что работаю не только товарищем управляющей ресурсной мануфактурой, но и начальником тепличных хозяйств «Запсиб-31», а также старшим наставником Службы служб – а именно сегодня, чтоб вы понимали, снятие третьего урожая и выпуск второго потока сменщиков.

Все мы исполняем сразу несколько должностей и сразу учимся распределять внимание между ними, ничего не бросая и ни на чем не зацикливаясь даже при резком росте одной из нагрузок. Марго, например, попутно проверяет, как прижилось автономное теплоснабжение древопоселка и готов ли курорт «Ямал» к трехкратному росту числа туристов. Были у нее вопросы к заглубленному аквапарку: насчет прогреваемых течений мы лаялись недели три. Это наша работа. Но сегодня тревожные звоночки, посторонние шумы и новости о нештатных ситуациях множились и падали со всех сторон.

С зачисткой следов неправильной отгрузки, перевалкой и встраиванием заблудших транспортеров в рассосавшуюся вроде очередь я справился, зато чуть не прозевал сразу два сбоя в управлении парником для гурманов. Пришлось сызнова отправлять сборщика по огуречную и помидорную мелочь, которую он счел недозрелой. Потом пришлось науськивать сортировщика на отзыв этой партии с линии консервации и перенаправление по мелким индивидуальным заказам последней недели. Я лично прописывал сценарий в начале недели, а болван-тестировщик в ходе дежурной проверки счел отход от стандарта ошибкой и подтер, несмотря на мои пометки. Хуже росликов, честное слово.

Завтра не поленюсь устроить тестировщикам аммиачные ванны, подумал я и сообразил, что и поленюсь, и не смогу. Поэтому спешно, пока не забыл, накидал записок в корневой обменник. Алтея и Лекан точно увидят, как только примутся изучать расширение обязанностей после моей отставки. И это правильно. Алтея уж точно сделает выволочку незабываемой для всех участников. Она не мягкая, как я. Она результативная.

Тупость Схемы меня почти уже не касалась, но успокаивало это слабо. Еще и сама Схема решила успокоить – шепнула в затылок: «Коктейльчик?» Химические и нейростимуляторы нам не рекомендованы, кроме особых случаев, но сейчас, похоже, был он. Только не любил я эти коктейльчики – бодрость от них была слишком оглушающей, как ледяной захват шеи, а потом полночи не получалось уснуть. Я мотнул головой, буркнул: «Себе оставь», и придвинул центральный экран, чтобы разобраться с пипирочными огурцами, в которых ни вкуса, ни запаха, ни ощущения свежести. Только рослики такое и могут заказывать.

Тут Схема завибрировала, ненавязчиво так, левым экраном. С той стороны в экран пялились выпускники, уже собравшиеся в столовой и ожидавшие моего торжественного обращения. А я почти опоздал. Мстительная она зараза все-таки, Схема наша, не может не ткнуть носом в оплошность.

Назло ей я, убедившись, что основные кучки затруднений осыпаются мирно и безобидно, дал выпускникам команду рассаживаться, а сам вскочил, едва не опрокинувшись вместе с креслом, и пошел, разминая ноги, к столовой. Совмещу неизбежное с необходимым. Тем более, что сама Схема минут через сорок и потребовала бы от меня пройтись, поприседать или, того хуже, принялась бы быстро и самым подлым образом менять форму кресла.

Столовая не в главном здании, а пристроена к учебному. Пройти туда можно по надземному или подземному переходам либо через площадь. Я выбрал последнее: хоть под солнышком пройдусь, пока дождик перестал.