Новое королевство

— Ты сделал это, ты меня слышишь? Лонерин, если ты не вернешься, то все, что ты сделал прежде, потеряет свой смысл.

Маг почувствовал, как его рука вдохнула немного сил в талисман, но тепло не ослабевало.

— Все, что возродится из этого пепла, обретет новые формы. Это будет мир, в котором молодые люди больше не будут вынуждены жертвовать собой. Будь проклята та земля, в которой дети должны умирать раньше своих отцов!

Сеннар приложил руку к груди Лонерина и попытался применить еще один спасительный ритуал, который он был еще в состоянии осилить: ласковое заклинание, заученное им еще в детстве. Однако сердце Лонерина оставалось безучастным ко всем его усилиям.

— Это мы, старики, должны отдавать себя в жертву, — продолжал Сеннар, повышая голос. — Мы слишком слабы, чтобы возродить Всплывший Мир, но таким, как ты, — это по силам. Именно поэтому ты должен вернуться. Сейчас не время для покоя, ты не должен уходить от борьбы!

Юноша, такой же холодный и безучастный, лежал на земле, а тепло талисмана все не угасало. Тогда Сеннара охватило мучительное чувство беспомощности. Он вспомнил о Лайо, погибшем много лет тому назад, о Ниал, обо всех жертвах, которые из поколения в поколение требовались Всплывшему Миру, чтобы свободно дышать, чтобы освободиться от зловонного духа очередного диктатора. Сеннар чувствовал эту несправедливость, с которой он никогда бы не смирился.

— Проклятье, Лонерин! — закричал он из последних сил.

«Лучик света. Чернота. Мрак, отбрасывающий тень, — странный парадокс», — подумал Лонерин и открыл глаза. Он чувствовал себя таким далеким и таким уставшим. Это было путешествие по ту сторону жизни, но юноша знал, что его стоило проделать, чтобы достичь наконец мира. Однако в этой млечной пелене маячил черный огонек. Боль. Физическая боль. Боль в груди. Теперь он чувствовал ее присутствие. Он ощущал ее, ощущал свое напряжение, с которым он поднимал и опускал грудь в непрерывном ритме дыхания. Во имя чего терпеть такие муки?

Пятно света вновь привлекло его внимание. В этой белизне было нечто приковывавшее взгляд. Лонерин почувствовал ноги, плечи, руки и вены — все тело, в котором кровь застыла в ожидании. Ему было очень плохо. Он мог принять решение и навсегда затеряться в этом млечном небытии, раз и навсегда покончив со страданиями, либо, превозмогая боль, продолжать борьбу. И все же… он не мог. Не хотел. Огонек разрастался в черный пожар, и, несмотря на пронизывающую Лонерина боль, неумолимо манил к себе.

Заряд энергии рук Сеннара проник внутрь неподвижно лежавшего Лонерина. Он был похож на мучительную тяжесть в груди и длился не более мгновения. Затем старый маг под своей ладонью различил слабое биение сердца. Он внимательно посмотрел в лицо юноши и заметил, как оно стало медленно розоветь. А талисман в это время постепенно терял свое тепло. Маг почувствовал охватившее его безмерное ликование, проникшее в каждую клеточку его тела, и как только юноша открыл глаза, то в безудержном порыве кинулся обнимать Лонерина.

— Я знал, знал, что тебе удастся это сделать!

Лонерин некоторое время все еще лежал отрешенно в его объятиях. Затем старый маг отстранился и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

Юноша растерянно огляделся.

— Еще плохо, — искренне признался он. Лонерин посмотрел на руки, медленно подвигал ими и улыбнулся.

Сеннар снова обнял его.

— У меня получилось?

— Ты освободил его. Я видел, как он ушел. Его больше нет, Лонерин, Астера больше нет.

Юноша сделался серьезным, и Сеннар понял, что и с ним произошло то же самое. Без сомнения, Лонерин прочувствовал суть страданий Астера: после того как познаешь непостижимое, уже не будешь таким, как прежде.

— Нам нужно идти, — сказал Сеннар, поддерживая его плечом. Помогая Лонерину подняться, старый маг оглядел комнату.

Мертвый Иешоль, лежащий в углу с раскрытым в отчаянной мольбе ртом, вызывал жалость: он умер в глубокой тоске, так и не дождавшись ответа от своего бога.

Лонерин посмотрел на Верховного Стража и подумал про себя то же самое.

Шагнув неуверенно вперед, оба вдруг обернулись, почувствовав что-то.

— Что это было? — спросил Лонерин устало.

Сеннар вздрогнул: кто-то использовал сейчас магию невероятной силы, магию эльфов.

— Но мы ведь здесь — единственные маги, — заметил он. Лонерин покачал головой.

— Теана! — воскликнул он охрипшим голосом.

31 ОПРАВДАНИЕ И ЧУВСТВО ВИНЫ

Лонерин и Сеннар помчались во весь опор. Их вело ощущение присутствия невиданной силы, огромной и разрушительной, действие которой остановить было невозможно.

Дом Гильдии представлял собой лабиринт пустынных коридоров, пропахших запахом крови. Навстречу им попадались раскрытые, словно разинутые рты, двери покинутых впопыхах комнат. Ошеломленный Лонерин огляделся вокруг: Дубэ удалось то, о чем он грезил на протяжении всей жизни, — разрушить Гильдию до основания.