Новое начало

По мере приближения к развалинам Харалона Драко всё больше бледнел, хотя и пытался не подавать вида, что ему плохо. Поначалу лёгкое недомогание быстро переросло в боль, становившуюся с каждым пройденным шагом всё мучительнее — он чувствовал то же, что и замок, и чем ближе они становились друг к другу, тем сильнее агония завладевала телом Драко… нет, не Драко — Вольдерихара, создателя, напитавшего Харалон своей силой и теперь расплачивающегося за объединение разумов человека и замка, прежде бывшего неоспоримым достоинством.

Ему становилось всё хуже и хуже — Валькери, почуяв неладное, посматривала на него с тревогой, но он лишь успокаивающе кивал ей и продолжал путь, хотя всё у него внутри разрывалось от адской муки — словно бы кто-то, разорвав ему живот и вырвав внутренности, выжигал его изнутри калёным железом. Дыхание Драко становилось всё тяжелей; капли едкого, нехорошего пота выступили у него на лице; сердце билось быстро, поверхностно и неровно, то и дело пропуская удары, но он не мог остановиться и повернуть назад, откуда-то твёрдо зная, что непременно должен дойти — чего бы это ему ни стоило.

Тихий мучительный стон сорвался с его губ — и, потеряв сознание, Драко обмяк и медленно начал сползать со спины ахенора, который тут же остановился и тревожно заржал — хотя в этом не было нужды: Валькери, не дав себе времени паниковать, уже была рядом и приводила мужа в чувство, быстро шепча нужные заклинания. В конце-концов ей это удалось, и Драко открыл глаза, замутнённые нечеловеческой болью.

— Идём, — одними губами прошептал он.

— Ты с ума сошёл? Сейчас же возвращаемся! — в ужасе воскликнула Пэнтекуин.

— Ты не понимаешь… — слабый голос, казалось, доносился с того света. — Я должен…

— Он прав, Валькери, — остановила Ровена готовую помешать ему Валькери. — Я чувствую мощную связь между Вольдерихаром и этим местом; Харалон зовёт его. Если Драко не дойдёт сейчас, то будет возвращаться снова и снова, пока это в конце-концов не убьёт его, вытянув все силы. Это его единственный шанс; потом ему будет гораздо тяжелей, и он может не выдержать. Не мешай ему, прошу тебя.

— Хорошо, — неуверенно сказала Пэнтекуин, посмотрев в тёмные, малахитово-зелёные с золотым ободком глаза Ровены и прочитав её убеждённость в собственных словах. — Но я поеду с ним, — она спешилась и быстро вскочила на спину ахенора позади Драко, обняв его и прижав к себе, управляя конём лишь коленями.

— Мы выглядим по-дурацки, — слабо улыбнулся Драко, которого держали, точно маленького ребёнка — при том, что он был на голову выше Валькери, а весил раза в полтора больше.

— Котёнок, заткнись, — сухо отозвалась девушка, толкнув лошадь ногой в бок, понуждая идти вперёд.

По пути Драко ещё три раза терял сознание, причём с каждым разом обморок становился всё глубже. Лицо Валькери словно окаменело, и казалось страшной маской, но она, стиснув зубы, молча продолжала путь. Ровена, Хельга и Северус держались чуть поодаль и тоже хранили молчание, временами тревожно переглядываясь.

— Стой, — еле слышно прошептал Драко.

Стиснув побелевшие бескровные губы, он тяжело сполз с коня и пошатнулся, но, как ни странно, устоял на ногах. До замка оставалось около десяти шагов. И их он должен был пройти. Сам.

Первый. Перед глазами темнеет — но это не должно остановить: направление он знает, и внезапно навалившаяся слепота не помешает идти дальше.

Второй. Дикий приступ боли разрывает внутренности, но ему удаётся подавить жалобный стон.

Третий. Только бы не упасть! Почему сделать десять шагов — это так тяжело?

Четвёртый. Нет, Валькери, не помогай мне! Останься там. Это мой путь — только мой, и ничей больше.

Пятый. Не забывать дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Шестой. Земля, внезапно ушедшая из-под ног, стремительно приближается, но он успевает поменять положение и рухнуть на колени, а не на бок. Встать ещё труднее.

Седьмой. Странно: когда боль перестаёт пульсировать и сливается в одну непрекращающуюся агонию, отчего-то становится легче. Оказывается, ко всему можно привыкнуть. Хотя, возможно, просто начала отказывать нервная система… но сейчас это неважно.

Восьмой. К солоноватому привкусу катящегося градом по лицу пота прибавился железный. Видимо, уже начали рваться мельчайшие сосуды и кровь выходит вместе с потом. Но боль уже не чувствуется — словно тело уже умерло. Может быть, так оно и есть.

Девятый. Наверное, он сейчас ужасно выглядит.

Десятый. Как? Ещё не последний?

Одиннадцатый. Что это за странный хрипящий звук? Это же стонет он сам! Не заметил…

Двенадцатый. Почему всё вокруг красного цвета? И так болит грудь… А, он всё-таки забыл про то, что нужно дышать. Ну, теперь это уже неважно. Последний шаг…

«Ты вернулся, мой господин. Я знал это… Что с тобой? Нет! Не принимай мою боль! Это убьёт тебя!»

Внезапно агония прекращается, и Драко, уже неспособный держаться на ногах, падает и с хрипом втягивает воздух в истерзанные лёгкие. Проводит дрожащей от слабости рукой по лицу — на пальцах остаются мокрые капли. Он по-прежнему слеп, но, вдохнув резкий запах влаги, он понимает, что это. Кровь. Он был прав.