Новое начало

Он быстро сообразил, что в противном случае Орден Феникса лишится штаб-квартиры. А то, что там побывал Малфой… ну, наверное, можно изменить скрывающие чары или что-нибудь в этом роде — всё проще, чем искать новое убежище.

— Посмотрим, — скептически хмыкнул Малфой и грациозно поднялся. — Я могу идти, профессор?

— Разумеется. Завтра, в десять часов.

— Хорошо, — дверь за Малфоем закрылась.

Мистер Уизли неодобрительно нахмурился, проводив слизеринца неприязненным взглядом.

— Неприятный мальчишка, — пробормотал он. — Очень напоминает своего отца: может думать лишь о деньгах.

— Ну-ну, Артур, не суди его слишком строго, — улыбнулся Дамблдор. — В конце-концов они с Сириусом совершенно не общались, да и Нарцисса явно недолюбливала своего кузена, так что нельзя укорять Драко в бесчувственности. Гарри, ты тоже можешь идти — завтра к десяти будь готов отправляться.

— Хорошо, профессор, — отозвался тот.

Утром Гарри проснулся хмурый и невыспавшийся. Всю ночь ему снились кошмары — о гибели Сириуса и о том мрачном доме, в который они направлялись. Без аппетита позавтракав, он к десяти часам отправился в кабинет директора. Почти одновременно с ним появился и Малфой — в отличие от него самого, бодрый и аккуратно одетый и причёсанный. Дамблдор достал из футляра портшлюс — бронзовую статуэтку грифона — передал им, и через несколько мгновений они уже стояли на улице Гриммаулд Плейс.

— Подумайте о номере двенадцать, — напомнил Люпин.

Стены соседних домов послушно раздвинулись, пропуская вперёд особняк Блэков. Малфой окинул ветхое здание критическим взглядом и брезгливо поморщился. Несмотря на то, что члены Ордена пытались привести его в приличное состояние, всё же сразу было видно, что дом старый и требует серьёзного ремонта.

Дверь была заново покрашена — не чёрной, а коричневой краской, — однако дверной молоток в виде свёрнутой в клубок змеи сохранился точно таким же. Люпин коснулся двери волшебной палочкой, и та бесшумно отворилась — кто-то тщательно смазал петли. В холодном зале пахло сыростью; когда зажёгся свет, то стал виден длинный, угрюмый коридор с пыльным потёртым ковром и потемневшими от времени стенами, на которых светлыми прямоугольниками выделялись места, где раньше висели портреты, ныне выброшенные Сириусом на свалку.

— Милое местечко, — с сарказмом произнёс Малфой. — Знаешь, Поттер, я, наверное, уступлю твоей горячей просьбе, и дом будет твоим.

Они прошли коридор и начали пересекать гостиную, как вдруг от поднявшейся из-за их шагов пыли Гарри оглушительно чихнул.

— Извините, — сказал было он, но его слова заглушил пронзительный истеричный вопль:

— Мразь! Уроды! Выродки, ублюдки, прочь из моего дома!

Портрет матери Сириуса сумел скинуть прикрывающие его занавески, и теперь пожилая ведьма визжала, заходясь в крике, посылая проклятья на головы пришедших. Мистер Уизли и Люпин тихо застонали, предвкушая долгую и упорную борьбу с картиной за тишину.

Малфой поморщился и, досадливо вздохнув, выступил вперёд:

— ХВАТИТ!!! — оглушительно рявкнул он. Портрет от неожиданности замолк, и слизеринец продолжил уже любезным, вкрадчивым тоном: — Прошу прощения, мадам, что потревожили вас, но не могли бы вы немного умерить свой гнев?

Внезапно лицо дамы изменилось, и на нём появилось такое приторно-слащавое выражение, что Гарри невольно передёрнуло:

— Боже мой, кого я вижу! Уж не сын ли это моей дорогой племянницы Нарциссы и несравненного Люциуса? Нет-нет, я не могла ошибиться — такое невероятное фамильное сходство! И эта осанка благородного чистокровного мага! О, какое счастье — видеть здесь настоящего аристократа, а не эти жалкие отребья, позорящие само имя волшебников…

Она продолжала ворковать нечто подобное и рассыпаться в любезностях, но Малфой в нескольких коротких фразах вежливо объяснил, что у них неотложные дела, однако он, возможно, найдёт время, чтобы вернуться и немного побеседовать с ней. Мамаша Сириуса прямо растаяла и снова начала восхвалять Малфоя, но тот уже был далеко: как только появилась маленькая передышка, все четверо — Люпин, мистер Уизли, Гарри и Малфой — моментально ретировались.

— Старая карга, — прошипел сквозь зубы Малфой. — Почему вы не выбросили этот портрет вместе с остальными?

— Его нельзя снять, — пояснил Люпин. — Какие-то чары мешают этому.

— Думаю, вы не обидитесь, если я заберу его с собой? — внезапно спросил Малфой. — Меня коробит от одного вида этой дамочки, но матери было бы приятно видеть перед собой кого-то из Блэков.

— Если ты сможешь его снять, то забирай, — фыркнул Гарри. — Но у тебя ничего не выйдет.

— Поттер, если ты идиот, это не значит, что все остальные так же тупы! — презрительно бросил Малфой. — Можно простым Режущим заклинанием срезать тонкий слой кладки, к которой прикреплён портрет — стена огромная, и не пострадает от этого.

Гарри изумился: такая мысль раньше не приходила ему в голову, и, судя по озадаченным выражениям лиц Люпина и мистера Уизли, им — тоже.