Новое сердце

Джун вскочила на ноги. Она так сильно побледнела, что я испугался, как бы она не потеряла сознание, и на всякий случай привстал.

– Ты подонок! – воскликнула она и выбежала из комнаты.

Мэгги потянула меня за пиджак.

– Идите, – одними губами произнесла она.

Я последовал за Джун мимо офицеров и через приемную. Она прорвалась через двойные двери и устремилась на парковку, не удосужившись даже забрать на контрольном пункте свои водительские права, когда отдавала пропуск. Я был уверен, что она скорее пойдет в отдел транспортных средств и заплатит за замену прав, чем появится в тюрьме.

– Джун! – прокричал я. – Подождите, пожалуйста!

Я наконец догнал ее у машины, старого «форда-таурус», у которого задний бампер был замотан клейкой лентой. Безудержно рыдая, она не могла даже вставить ключ в замок.

– Позвольте мне. – Я открыл дверцу и придержал для нее, но она не садилась. – Джун, мне жаль…

– Как мог он это сказать? Она была маленькой девочкой. Красивой, умной, славной девочкой.

Я обнял ее, чтобы она могла поплакать у меня на плече. Потом она пожалеет об этом, потом ей покажется, что я использовал ситуацию в своих целях. Но я до тех пор обнимал ее, пока она не смогла перевести дух.

Искупление вины почти не имеет отношения к общей картине, а скорее больше связано с частностями. Иисус мог простить Шэя, но какой в этом толк, если Шэй не простил себя? Именно это побуждение выразилось в его желании отдать свое сердце, точно так же как я захотел помочь ему в этом, поскольку таким образом отменялся мой голос за его казнь. Мы не можем вычеркнуть из памяти свои ошибки, поэтому пытаемся сделать что-то хорошее, чтобы отвлечь внимание от них.

– Жаль, я не встречался с вашей дочерью, – тихо произнес я.

Джун отодвинулась от меня:

– Мне тоже жаль.

– Я не хочу, чтобы вы сейчас вновь переживали. Шэй действительно хочет искупить свою вину. Он знает, что единственно хорошее, что может получиться из его жизни, – это его смерть.

Я бросил взгляд на спираль Бруно, опоясывающую тюремный забор: терновый венец для человека, пожелавшего стать спасителем.

– Он отнял у вас родных, – сказал я. – Позвольте ему хотя бы помочь спасти Клэр.

Джун нырнула в машину. Выезжая с парковки, она снова заплакала. Я смотрел, как она остановилась у ворот тюрьмы, включив указатель поворота.

Потом вдруг зажглись стоп-сигналы. Она быстро поехала задним ходом и, остановившись около меня в нескольких дюймах, опустила стекло с водительской стороны.

– Я приму его сердце, – хрипло произнесла Джун. – Я приму его и посмотрю, как умрет этот сукин сын, но все же мы не расквитаемся.

Онемев от изумления, я лишь кивнул. Я смотрел, как Джун отъезжает и, подобно глазам дьявола, мигают задние габаритные фонари ее машины.

Мэгги

– Что ж… – сказала я подходящему к воротам тюрьмы отцу Майклу; выглядел он потрясенным. – Это было отвратительно.

Услышав мой голос, он посмотрел на меня и произнес:

– Она примет сердце.

Я от изумления открыла рот:

– Шутите?

– Нет. Она принимает его из неправильных побуждений, но все же принимает.

Я не могла в это поверить. Учитывая фиаско нашей примирительной встречи, я скорее поверила бы, что она вышла купить пистолет-пулемет «узи» для свершения собственного правосудия в отношении Шэя Борна. Мои мозги начали переключаться на высокую передачу: если Джун Нилон понадобилось сердце Шэя – независимо от ее мотивов, – мне предстоит много дел.

– Надо, чтобы вы написали аффидевит, в котором говорится, что вы духовный наставник Шэя и что его религиозные верования допускают пожертвование сердца.

– Мэгги, – вздохнул он, – я не могу поставить свою подпись на судебном документе, имеющем отношение к Шэю…

– Наверняка можете. Просто солгите, – сказала я, – а после сходите на исповедь. Вы делаете это не для себя, а для Шэя. И нам понадобится кардиолог для обследования Шэя – решить, подойдет ли его сердце для Клэр.

Священник закрыл глаза и кивнул:

– Мне пойти сказать ему?

– Нет, – улыбнулась я. – Позвольте мне.

Покружив по коридорам, я вновь прошла через металлоискатель, после чего меня привели в переговорную комнату за пределами первого яруса.

Несколько минут спустя появился надзиратель с Шэем и проворчал:

– Если его и впредь будут водить туда-сюда, штату придется нанять ему водителя.

Я изобразила на лице притворное сочувствие.

Шэй взъерошил себе волосы, и они встали торчком, рубашка его тюремной формы была плохо заправлена.

– Простите, – сразу же сказал он.

– Я вряд ли воспользуюсь вашим извинением, – отозвалась я.

– Да, знаю.

Крепко зажмурив глаза, он покачал головой:

– Я одиннадцать лет подыскивал подходящие слова, но в нужный момент не смог ничего сказать.

– Как это ни странно, Джун Нилон хочет принять ваше сердце для Клэр.