Новое сердце

Могу ли я позволить себе надеяться? И смогу ли это выдержать, если в очередной раз надежда будет разбита Шэем Борном?

К тому времени, как я успокоилась и смогла поехать домой и увидеться с Клэр, был уже поздний вечер. Я заранее договорилась с соседкой, чтобы та заходила к дочери каждый час в течение дня, поскольку Клэр категорически отвергла формальную няню. Когда я вошла в гостиную, Клэр крепко спала на диване, а пес свернулся у нее в ногах. Дадли, достойный часовой, поднял голову.

Где ты был, когда у меня отняли Элизабет? – не в первый раз подумала я, почесывая Дадли за ухом. На протяжении многих дней после убийства я брала щенка на руки, заглядывая ему в глаза и воображая, что он может дать мне ответы, в которых я отчаянно нуждалась.

Я выключила бормочущий телевизор и села рядом с Клэр. Если она получит сердце Шэя Борна, неужели я буду смотреть на свою дочь, но видеть его ответный взгляд?

Смогу ли я это выдержать?

А если не смогу… выживет ли Клэр?

Я пристроилась к ней, вытянувшись рядом на диване. Во сне она прижалась ко мне, как кусочек пазла, вставший на место. Я притронулась губами ко лбу дочери, бессознательно проверяя температуру. Теперь это моя жизнь и жизнь Клэр: игра в ожидание. Как и Шэй Борн, сидящий в камере и ожидающий своей очереди умереть, мы сидели взаперти из-за болезни Клэр, ожидая ее очереди жить.

Не судите меня, если вы не засыпаете на диване с вашим больным ребенком, думая, что это может быть его последняя ночь.

Вместо этого спросите: ты это сделаешь?

Сможешь ли отказаться от мести кому-то, кого ненавидишь, если это поможет спасти любимое существо?

Захочешь ли, чтобы сбылись твои мечты, если за этим стоит исполнение предсмертного желания твоего врага?

Мэгги

В школе я была из тех учеников, которые не забывают ставить черточку на «t» и точку над «i». Я старалась выравнивать записи в тетрадях по правому краю, чтобы текст не выглядел «рваным». Я мастерила замысловатые обложки: крошечную, двухмерную работающую гильотину для моего эссе по «Повести о двух городах». Лабораторную по физике, посвященную призмам, я оформила красочным заголовком; алая буква для… ну, вы поняли.

Вот почему составление письма уполномоченному по исправительным учреждениям немного напомнило мне мои ученические дни. Там было несколько частей: расшифровка стенограммы заявления Шэя Борна о том, что он хочет стать донором сердца для сестры жертвы; заключение кардиохирурга Клэр Нилон, согласно которому она, чтобы выжить, действительно нуждается в пересадке сердца. Для облегчения медицинского осмотра, позволившего бы определить, подходит сердце Шэя для Клэр, я предварительно созвонилась с врачом. Кроме того, я целый час разговаривала по телефону с координатором Службы обеспечения донорскими органами, чтобы подтвердить, что если Шэй отдает свое сердце, то он может сам выбрать реципиента. Я скрепила все эти документы блестящей серебряной скрепкой в виде бабочки, а затем вернулась к компьютеру, чтобы закончить свое письмо уполномоченному Линчу.

Как следует из письма духовного наставника заключенного, отца Майкла Райта, казнь посредством смертельной инъекции не только помешает обвиняемому пожертвовать свое сердце Клэр Нилон, но и противоречит обрядам его религии, что является вопиющим нарушением прав согласно Первой поправке. Поэтому, в соответствии с Уголовным кодексом Нью-Гэмпшира 630:5, раздел XIV, уполномоченному по исправительным учреждениям не рекомендуется приводить в исполнение смертный приговор посредством летальной инъекции. С другой стороны, приведение смертного приговора через повешение не только разрешается Уголовным кодексом, но и позволит обвиняемому отправлять свои религиозные обряды вплоть до момента смерти.

Представляю себе, как отвисла челюсть у уполномоченного в тот момент, когда до него дошло, что мне удалось связать воедино два несопоставимых закона, вследствие чего несколько следующих недель превратятся в сущий ад.