«Новое солнце на Западе». Беда Достопочтенный и его время

В разные времена образ Беды приобретал все новые черты в зависимости от новых обстоятельств, в соответствии с изменением представлений о «нормативном поведении» святого и ученого. В самой интеллектуальной среде, для которой был актуален образ Беды Достопочтенного, также происходили перемены.

Ранним биографам Беды представлялось значимым, что его жизнь была наполнена созерцанием, духовными трудами. Спустя столетия, для англичан-интеллектуалов этого было уже недостаточно. «Разумеется, Беда не мог постоянно оставаться в своей келье подобно моллюску в своей раковине», — такими словами характеризовал в XVII в. антикварий Т. Фуллер отношение его современников к Беде[679]. Такой человек, как Беда, признанный во всей Европе, не мог вести уединенную жизнь где-то на краю мира. Его славе должны были соответствовать столь же великие деяния в общеевропейском масштабе. Одним из таких деяний стало основание университетов Англии и Франции.

В XVII в. французский исследователь Дю Буле в труде «История парижского университета» писал, что в XV веке в университете велись ожесточенные споры между французскими и английскими студентами. Последние обосновывали свои притязания на привилегированное положение в университете тем, что его основал их соотечественник — Беда. По словам Дю Буле, папа Мартин V (1417–1431), согласно преданию, отправил в Париж легата с целью уладить конфликт. Рассказывали, что легат поддержал сторону англичан и согласился с тем, что Беда на пути в Рим действительно останавливался в Париже и основал там университет. Подтверждению одной легенды служила другая — прочно укоренившееся представление о паломничестве Беды в Рим.

Что же касается самой Англии, то Кембриджский университет гордился Бедой как своим отцом-основателем; по словам Т. Фуллера, в Кембридже в XVII в. всем желающим показывали дом, в котором некогда якобы жил Беда[680]. В это время в Оксфорде и Кембридже складывались две школы по изучению англо-саксонской истории, начало которой отсчитывали от событий, описанных в «Церковной истории народа англов». Именно Кембридж предпринял первое в Англии издание трудов Беды в 1643 году. С этими обстоятельствами, скорее всего, была связана популярность данной легенды. Не приходится удивляться тому, что англо-саксонскому историку приписывались все эти заслуги. С одной стороны, университеты, как многие учреждения, представлялись издавна существующими институтами. Древность подобного учебного заведения придавала ему значительный авторитет; естественным было бы поставить у его истоков фигуру крупного ученого далекого прошлого, связать время возникновения университета со временем расцвета англо-саксонской культуры. С другой стороны, носитель христианской мудрости не мог не иметь учеников. Важно было не только то, что Беда имел учеников в Ярроу. Ему следовало основать такую школу, которая существовала бы и поныне, продолжая его традиции. Такие центры как Кембридж или университет Парижа, чья слава представлялась достойной славы Беды, прекрасно подходили на эту роль. Кроме того, образ Беды, перенесшего в Европу, во Францию знания, накопленные в Британии, в конечном счете, служил утверждению превосходства англичан, как народа, давшего образованность французам.

Идея преемственности знания и образ Беды-основателя ученой традиции оставались актуальными и для преподавателей Оксфорда конца XIX — первой трети XX века. «Беда научил Эгберта, Эгберт научил Алкуина, следовательно, мы можем рассматривать Алкуина как духовного внука Беды. Духовный внук Беды служил внуку Карла Мартела в новом установлении образования в Европе. С Карлом Великим кончается период Тьмы: Цивилизация снова постепенно продвигается вперед... Вся Европа была его [Беды] школой, и его влияние распространилось на Фульду, Тур, Реймс, на многие другие места, пока потоки не объединились в Парижском университете и не потекли дальше в университет Оксфорда. Пропуская некоторые ступени, я перейду к трем нашим современникам из Оксфорда, кто близко [intimately] знал их темные века и их Беду»[681]. Так в 1936 году профессор английского языка в Лондонском Университетском колледже Р.У. Чамберс говорил о его собственных учителях, оксфордских профессорах У.П. Кере, С. Дж. Крофорде, Ч. Пламмере. Заметим, что в этом контексте изменилась сама идея о содержании «знания» Беды, переданного потомкам: к нему относилось не столько истинное понимание основ вероучения, сколько высокая ученость, дух научного подвижничества.