Новое царство

Он был измучен – он не спал – и его тело болело от регулярных побоев. Помимо этого, никакой ужас не сотрясал его. Слезы страха не жгли его глаза. Он не боялся смерти, и это его удивляло. Все, что кипело внутри, - это глубокая горечь от того, что Исетнофрет избежит расплаты за свои преступления и что его отец никогда не будет отомщен.

Стражники повели его на площадь, где проходили публичные казни. Там ждал небольшой узел сановников, но толпы в этот час не было. Казалось, Бакари больше хотел выпустить его из этого мира, чем позволить его последним мучениям развлечь народ.

Хуэй выпрямился, приближаясь к этим мужчинам в их чистых льняных одеждах, с аккуратно нанесенным изумрудным и черным макияжем глаз. Он не выказывал никакого неповиновения, только то, что он не боялся того, что должно было произойти. Возможно, тогда они поймут, что этот приговор был несправедливым.

Бакари стоял в центре группы, его мертвенно-бледное тело возвышалось над остальными. Его темные глаза встретились с глазами Хуэя, и они потрескивали от презрения к никчемному шакалу перед ним.

- Признаешься ли ты наконец в своих преступлениях? - нараспев произнес аристократ.

- Я невиновен, - ответил Хуэй. - Я не буду лгать перед богами.

Бакари кивнул. Охранники схватили Хуэя за руки и потащили к покрытой пятнами и волдырями деревянной колонне, вмурованной в каменные плиты. Он увидел круг коричневой корки, окружавший столб для казни на белом известняке. Охранники завернули его руки за колонну и связали запястья.

- Как ты бессердечен, что не проявляешь никакого раскаяния в своем преступлении, - сказал Бакари. - Человек, который ради выгоды убил собственного отца, ниже змеи. Этот мир не будет оплакивать тебя.

- Я никого не убивал. Настоящий убийца все еще гуляет на свободе.

Бакари поднял руку, призывая его к молчанию. - Я больше не желаю слышать лжи. Время пришло.

Ветер завывал над пустой площадью. Хуэй услышал ровный скрежет. Один из высокопоставленных лиц отступил в сторону, чтобы показать мужчину с рябым лицом, проводящего точильным камнем по лезвию короткого ножа с толстым лезвием. Он поднял глаза и показал Хуэю белозубую ухмылку.

Хуэй изучал острое лезвие этого жестокого оружия, представляя, что должно было произойти.

Когда палач закончил свою работу, он отбросил точильный камень в сторону и неторопливо направился к Хуэю.

Бакари пристально наблюдал за происходящим, решив, что справедливость восторжествует.

Палач наклонился ближе. Хуэй почувствовал горький запах застарелого пота. Нож приблизился к его сжимающимся гениталиям. Он должен был войти под яички, а затем пилить до тех пор, пока Хуэй не лишится своего мужского достоинства. По крайней мере, агония продлится недолго, он надеялся... он молился.

- Остановись! - Команда прогремела по всей площади.

Тан прошел мимо Хуэя, чтобы предстать перед сановниками. Ипвет поспешила следом. Она бросила взгляд на Хуэя.

- В чем смысл этого перерыва, генерал? - спросил Бакари.

- Я здесь, чтобы просить об освобождении заключенного.

- Для этого уже слишком поздно. Судебный процесс уже давно завершился. Приговор был вынесен. И он был бы завершен много лун назад, если бы этот шакал не скрывался от глаз Маат.

Тан махнул рукой в сторону Хуэя.

- Этот человек - ценный член армии фараона под моим командованием и заслуженный воин в гвардии Синего Крокодила. Он помог избавить Египет от нашествия сорокопутов.

- Тем не менее, он убийца.

- Он не совершал преступления, в котором его обвиняли, - сказала Ипвет.

Бакари прищурился, глядя на нее. - Вы выступали от имени обвиняемого в Лахуне?

- Да. Я его сестра.

- Вы не представили никаких доказательств его невиновности...

- Но теперь я знаю правду. - Хуэй почувствовал прилив гордости, наблюдая, как Ипвет высоко держит голову. Она не собиралась унижаться в присутствии этих великих людей. - Яд был введен моей матерью, Исетнофрет, с молчаливого согласия моего брата Кена. Они сговорились убить моего отца, Хави, по одной причине – чтобы захватить власть в Лахуне и тем самым привести к власти варваров, которые нападали на караваны и рудники на востоке.

Бакари был не из тех, кто легко отступит.

- И все же...

- Она говорит правду, - настаивал Тан. - Наказать этого солдата за преступление, которого он не совершал, было бы мерзостью в глазах богов.

На площади воцарилась тишина. Бакари поднял глаза к голубым небесам, без сомнения, размышляя, как ему сохранить лицо.

- Я лично поручусь за него, - продолжил Тан, его голос смягчился, когда он попытался дать Бакари выход. - Я знаю какая храбрость живет живет в его сердце, и его ум будет неоценим, если мы хотим победить Красного Претендента.

- Ты такого высокого мнения о нем? - спросил Бакари.

Тан кивнул. - У меня нет лучшего человека под моим командованием.

Хуэй почувствовал прилив эмоций, услышав эти слова, даже если Тан сказал их только для того, чтобы спасти ему жизнь. Только его отец говорил о нем так.

- Дайте мне подумать об этом, - сказал Бакари.

- У нас нет времени, мой господин, - настаивал Тан спокойным голосом. - Подготовка к войне почти завершена.