Новое царство

- Ты ничего не сказал отцу о том, что произошло в лагере Сорокопутов? - спросил Кен, наблюдая за яликом, плывущим с востока.

- Мои уста запечатаны. Что сделано, то сделано, и нет никакой пользы в том, чтобы ворошить старые воспоминания.

- Кики был твоим старым другом...

- Кики был нашим другом, твоим таким же, как и моим. - Хуэй напрягся. Он был удивлен, сколько гнева все еще бурлило в нем.

- Я думал об этом, - размышлял Кен, - и теперь я думаю, что это неправда. Я убедил себя, что это так, но этого не может быть, потому что... - Его слова иссякли, но Хуэй знал, что он хотел сказать - что он не пожертвовал бы Кики, чтобы спасти себя, если бы они были хорошими друзьями. Если это был единственный способ, которым он мог смириться со своими действиями, то пусть будет так. - Я только притворялся, что дружу с Кики, ради тебя, - настаивал он, кивая головой.

Они стояли молча, переключив внимание с рабов на фермеров в поле.

- Что это?

Кен приложил ладонь к уху и смотрел вдаль за стены Лахуна. Земля и небо дрогнули и стали единым целым под палящими лучами солнца.

Хуэй напряг слух. Крик эхом донесся из туманных пустошей, и за ним последовало еще больше голосов, на этот раз из Лахуна.

- Смотри! - крикнул Кен.

Кен указывал на лазурное небо. Хуэй увидел угольные пятна, кружащие в серебристой дымке. Это были грифы, широко взмахивающие крыльями, жестокие изогнутые клювы, торчащие из их синеватых лысых голов. Они были готовы набить свои животы какой-нибудь падалью, которую они обнаружили с небес. Хуэй ничего не видел на земле. И все же крики часовых на стенах теперь звучали тревожно.

- Мы должны посмотреть, что не так, - сказал он.

Когда братья приблизились к белым стенам города, ворота со скрипом открылись, и люди высыпали на утреннюю жару. Хуэй протиснулся сквозь толпу торговцев и кузнецов, строителей и плотников и увидел серую фигуру, колеблющуюся в прозрачном воздухе. Это был человек, оседлавший осла.

Толпа замолчала, наблюдая за одиноким всадником, направляющимся в город. В этом не было ничего необычного. Торговцы ежедневно прибывали со своими товарами - караваны из городов вдоль Нила, хабиру, надеющиеся на бартер. Но все чувствовали, что что-то не так.

Всадник покачнулся в сторону и соскользнул со своего животного. Хуэй подбежал к нему. Осел был ранен. Из его бока торчала стрела, а над глазами зияла рана. Прежде чем он добрался до него, зверь упал на передние лапы и рухнул на бок. Он выглядел мертвым.

Всадник лежал на спине. Мужчина лет пятидесяти. Кровь была размазана от макушки до челюсти. Его одеяние цвета слоновой кости было изрезано во многих местах и пропитано кровью из ран. Было удивительно, что он смог продержаться так долго.

Хуэй просунул руку под шею мужчины и приподнял его голову.

- Поберегите дыхание, - сказал он. - Вы добрались до Лахуна. Здесь о вас хорошо позаботятся.

Хуэй снял с пояса бурдюк с водой и влил воду в рот мужчины. Всадник отчаянно прихлебывал напиток. Мужчина попытался заговорить, но у него едва хватило сил. Его голова затряслась от напряжения.

Прибыл Кен.

- Кто сделал это с ним? - спросил он без намека на жалость.

- Что ты хочешь сказать? - спросил Хуэй у мужчины.

Всадник снова пошевелил ртом, движения становились все более настойчивыми. Он издал стон.

Хуэй прижал ухо ко рту мужчины.

- Повтори еще раз, - сказал он.

Всадник собрал все те немногие резервы, которые у него были, и на этот раз Хуэй услышал.

- Гиксосы приближаются.

***

Хуэй позвал четырех самых сильных мужчин, чтобы они отнесли раненого незнакомца в город. Когда они добрались до дома лекаря Пахома, Хуэй приказал одному из носильщиков привести его отца, и они втащили раненого внутрь. Пахом был крупным бритоголовым мужчиной, его живот нависал над килтом. Хуэю всегда казалось, что у него болит зуб.

- Что это значит? - спросил лекарь.

- На этого человека напали по пути в Лахун, - сказал Хуэй. - Ему нужна ваша помощь, чтобы спасти свою жизнь.

Пахом вытаращил глаза.

- Мой отец заплатит вам.

Пахом неохотно махнул рукой в дальний конец комнаты. Носильщики потащили окровавленную жертву туда, где лекарь творил свою магию, в темную комнату, вдоль стен которой стояли полки, заставленные банками и колбами, склянками и свитками папируса. В центре стоял потрескавшийся и покрытый пятнами стол. Как только мужчину опустили на него, Кен выпроводил болтающих помощников и закрыл дверь.

- Помогите ему, - сказал Хуэй, добавив: - У него есть информация, которая может иметь жизненно важное значение для нашей безопасности.

- Судя по всему, это удары мечом, - прошептал Кен. - Это чудо, что он продержался так долго.

Все, о чем Хуэй мог думать, - это отчаянное предупреждение всадника. Если гиксосы задумали напасть на Лахун, им придется немедленно укреплять оборону, призывая в бой всех боеспособных мужчин. Это будет кровавая битва. Там не было искусных воинов, только торговцы, фермеры и гладкокожие богатые купцы. Для защиты они полагались на армию фараона, а гиксосы были известны как одни из самых свирепых воинов во всем мире.

Дверь распахнулась, и вошел его отец.