Новое царство

Хотя было еще рано, солнце скоро стало палить, и пот пропитал его халат, когда он нагружал ялик. Он подумал об Ипвет, и сердце его сжалось. Его захлестнула внезапная волна скорби по отцу. когда он подумал об Исетнофрет и Кене, и он нашел в себе новые силы. Его ненависть кипела.

Ялик вышел на середину канала. Хуэй наблюдал за фермерами, бредущими по своим полям, и охотниками, осматривающими свои ловушки для водоплавающих птиц. Вскоре берега канала опустели.

Когда холмы замаячили впереди в ярко-коричневых и серых тонах под ясным голубым небом, Адом облизал палец и указал им вверх. Убедившись, что ветер дует в правильном направлении, он рявкнул на мальчика, и парус был развернут. Это была печальная вещь, подумал Хуэй, потрепанная снизу и залатанная в стольких местах, что он задавался вопросом, сколько осталось от первоначального паруса.

Адом развалился на корме под таким же рваным навесом, сложил руки на толстом животе и вскоре захрапел так громко, что, казалось, сотрясалось все его тело.

Хуэй посмотрел на своего товарища-гребца. У мальчика был подбитый глаз и разбитая губа, что, как предположил Хуэй, было наказанием, назначенным его хозяином. Его ребра просвечивали сквозь кожу, а глаза были запавшими. Хуэй подумал, что он похож на побитую собаку в задней части лачуги нищего. Он не знал, был ли этот парень сыном Адома или нет. Всякий раз, когда он пытался завязать разговор, мальчик вздрагивал, смотрел на хозяина и отводил взгляд, сгорбив плечи, словно пытаясь сделать себя таким маленьким, чтобы его не заметили.

Через некоторое время они стали проплывать мимо других яликов, направлявшихся в Лахун. Они были больше и в лучшем состоянии, команда была сильной, поскольку они налегали на весла в унисон. Их хозяева с презрением смотрели, как мимо проплывает лодка Адома.

Когда на них упала тень от холмов, Хуэй посмотрел на возвышающиеся скалы по обе стороны разлома, через который проходил канал. Только бандиты и пустынные скитальцы могли обитать в таком суровом ландшафте. Расщелина задерживала удушающую жару на уровне воды, но Адом не позволил им воспользоваться навесом, чтобы защититься от пронизывающего солнца. Он отдыхал в тени, срезая инжир коротким, но острым медным лезвием, прикрепленным к деревянной рукоятке. Он пожирал плод, как зверь, причмокивая губами, когда сок стекал по его подбородку и брызгал на располневший живот. Мальчик облизнул пересохшие губы, но ему ничего не досталось.

Хуэй решил, что Адом достоин презрения. Но теперь это была его жизнь. Ему придется прокладывать себе путь с помощью незнакомцев, какими бы неприятными они ни были. Он не должен ослабевать.

Как только они оказались за холмами, над ними пронесся ветер, охлаждая покрытый бисеринками пота лоб Хуэя. Он чувствовал запах Нила и землистый запах черного ила, который покрывал землю после каждого наводнения. Берега по обе стороны стали пышнее, финиковые пальмы многочисленнее, выстроившись вдоль обширных полей, на которых трудились фермеры и рабы. Дренажные каналы покрылись ковром из лотосов, их нежные цветы поглощали солнечные лучи.

Они вышли в великую реку, и Адом направился вниз по течению. По центру канала на воде стояли большие корабли: корпуса из дерева акации прогибались под течением, короткие доски были скреплены между собой и связаны канатами. На корме рулевой направлял судно ловкими прикосновениями к огромному рулю. Хуэй восхитился самым большим кораблем, который он когда-либо видел, великолепным корпусом, низко стоящим в воде. Команда стояла на небольших палубах на носу и корме, но брюхо этого огромного судна было открыто для груза. По словам Адома, корабль перевозил в Каир камень из каменоломен, хотя откуда он это знал, Хуэй не знал.

К тому времени, когда солнце склонилось к западу, руки Хуэя горели от усталости. Время, проведенное в Колодце, сказалось на нем. Простой акт гребли истощил его. Он почувствовал облегчение, когда Адом махнул рукой в сторону берега, и они смогли подвести лодку к берегу и пришвартовать ее на ночь.

- Нет смысла добираться до Хелуана после заката, - ворчал Адом. Разгрузиться не удастся. Некому будет собирать налоги. - Он вскочил на нос, оглядывая берег вдоль и поперек. 'Здесь самое подходящее место. Вы двое будете по очереди нести вахту в темное время суток. Если приблизятся разбойники, не ждите, пока они подойдут достаточно близко, чтобы взойти на борт. Кричите. Пробудите меня ото сна. И пока ты этим занимаешься, сбрось швартовный канат и уведи нас подальше от отмели.

Адом схватил кувшин, стоявший рядом с его сиденьем, и плеснул пива в чашку. Оторвав кусок хлеба, он сунул оба куска Хуэю – свою плату за дневные труды – а затем откинулся на спинку стула и через несколько мгновений захрапел. Мальчик заступил на дежурство первым. Хуэй растянулся на тюке и почувствовал, как его одолевает сон.

Как долго он дремал, он не знал, но когда Хуэй резко проснулся, была глубокая тьма и не было звезд. Стряхнув с головы оцепенение, он услышал приглушенные звуки борьбы и понял, что именно это его и встревожило.

- Разбойники! - подумал он.