Nовое Vремя

— Единоначалие хорошо работает в небольшом замкнутом социуме… И не годится для цивилизации в целом… — тихо возразил Майорана, сидевший в соседнем кресле.

Он пригладил ладонью темные, зачесанные назад волосы. Робкий взгляд и полные губы придавали ему вид немного детский. Главный ученый, и правда, был человеком немного не от мира сего.

— Ошибаешься, Май! На Земле идеальный общественный строй уже не раз был близок к успеху. Чингисхан, Ленин, Гитлер — великие умы указали магистральный путь развития. Планирование и контроль! Тогда не было бы жуткого перенаселения планеты и глобальной экологической катастрофы.

— Почему же… твоя любимая утопия ни разу не одержала верх? Почему все попытки переустройства социума на научной, как ты говоришь, основе — потерпели крах? Не принеся людям ничего, кроме страданий и моря крови?..

— Научный и технический уровень того времени был недостаточен. Вот и всё. Хотя… нет, не всё. Не было человека, настолько проницательного…

— Ты… Имеешь в виду себя?

Гинж Ферми рассмеялся.

— Что за испуг, Май? Да, я говорю о себе. Я — довольно проницателен. Предвидел трудности.

— Что за трудности?.. — прошептал Майорана.

— Ты невообразимо умен, но непрактичен. Витаешь в облаках, и не видишь того, что под носом. Успокойся. Я принял меры.

— …

— Вздорная девка больше не станет мутить воду. Модули с трехзначными четными номерами — для бессемейных. Чисто случайно, Машка значится пассажиром модуля 222. Опять же, чисто случайно, модуль неисправен — нарушена теплозащита. При входе в атмосферу… Пуфф! Пшик! Пепел!

Ферми презрительно сощурился, наблюдая ужас в глазах Майораны. Тряпка. Слюнтяй. Когда придет время, надо избавиться и от него.

— Знаешь, Май, эти тухлые модули — просто сокровище для нас! Еще один, 8309 — с неоткалиброванным автопилотом. Он доставит того наглеца — Барнабаса Гудфеллоу, вместе с френдой и отпрысками, прямиком в горы! Если не разобьются, то превратятся в ледяных истуканов! Местность хоть и вблизи экватора, но морозы там за минус тридцать. Потеплеет лет через… столько не живут!..

Ферми рассмеялся. А Майорана, сопляк, всё пытался что-то сказать. Наконец, выдавил:

— Ты хорошо рассчитал… негодяй… Одного не учел…

— Я учел всё, дорогуша.

— Нет… Я заметил тайные правки плана высадки… Жаль, что не все. Но… удивишься. На самом деле, это — мы… Ты, я, четверо блюстителей, все бессемейные…

— Чтоо-о-о?!

— Находимся в модуле 222…

Пронзительный вопль гинжа Ферми оборвался, когда в трещины прогоревшего корпуса ворвались струи раскаленного воздуха. Посадочный модуль резко накренился, и начал разваливаться на части. Сперва крупные, они делились на всё более мелкие, продолжая гореть в атмосфере. Обломки лились огненным дождем и постепенно гасли. Некоторые, не догорев полностью, достигли поверхности планеты… Среди них были оплавленная пряжка от пояса безопасности и застрявший в ней осколок фаланги большого пальца.

Корабль-ковчег «Аванта-17». Годы 0001–1395.

М 0001–0005 (А 00:08:45).

Май! Зачем, зачем… зачем ты это сделал?!

Сферическое помещение, восемнадцать шагов поперек. Часы на стене. Автономный компьютер. Пульт управления. Кровать-раскладушка для краткого отдыха. Вотчина Главного ученого. Имея неиссякаемый источник энергии от двигателей — он волен ставить сложные опыты.

Письмо Майораны на столе. Минуту назад он прислал на коммуникатор сообщение. Просил забрать из его лаборатории папку с материалами исследований. Май иногда такой смешной — предпочитает бумагу мемо-кристаллам. Однажды он даже показал ей, как пишет от руки. И это его письмо — клочок синтетической бумаги с неровными строчками.

«…Ферми непреклонен и не готов поступиться властью. Тебя убьют при любом раскладе и у меня нет средств помешать этому. Кроме одного. Я знаю, что добровольно ты никогда бы не согласилась на это. И не простишь мне обмана. И, всё же, повторю. Прости меня, Эмти. Прости!..»

Массивная стальная дверь задраена снаружи. Как вошла, тем самым включила мышеловку. И не выбраться! А высадка уже началась!!

Пока мечешься, бьешься о стены — не замечаешь времени. А время здесь — главное. Оно — ценнее всего на свете. Оно сгорает быстро, как порох. Здесь, внутри — не заметно. Что такое — четыре минуты истерики и столько же, чтобы прийти в себя? Доказательство силы духа? Умения быстро овладевать собой? Всё это — чушь. Слишком велик градиент. 1: 300000. Две секунды здесь — неделя снаружи!

Высадка, если удалась — закончилась пять лет назад! Столько времени Жиль напрасно ждет! Нет. Возьми себя в руки, думай трезво. Не ждет. Давно счел подругу погибшей. У него своя жизнь, своя судьба. Май! Как мог так поступить со мной? Что мне осталось?