Новогодний Дозор

– И ничего не чушики! – взвивается Маша, но в этот момент что-то происходит, и шум в классе стихает. Все смотрят вперед, где на фоне огней диковинной приборной доски стоит учитель, поднявший вверх правую руку в знак того, что он требует тишины.

Кисть руки тускло отливает металлом. Биопротез. Присмотревшись, ты замечаешь, что металлопластика заметна на его правой скуле и выше, сбоку на лбу. Наверняка, думаешь ты, есть и еще, где-то под одеждой.

– Слушайте внимательно, – говорит учитель, – поворачиваясь к проекции, – смотрите и запоминайте. А кто будет запоминать плохо, у того обе руки станут такие, – добавляет он, и последние шепотки стихают.

– Вот этот рычаг, – он касается искусственным пальцем изображения, и деталь вспыхивает красным, – фронтальная тяга, положение от себя – возрастающее…

Вокруг шуршат, кто-то снимает на камеры киберпланшетов, кто-то пытается записывать на слух своими словами.

Ты просто внимательно слушаешь, подавшись вперед. Тебе достаточно.

Рядом, положив подбородок на ладони, внимает Маша.

Реверс тяги. Критические уровни генераторов полей. Носовые плазменные пушки.

А с соседкой по парте, пожалуй, повезло, весело думаешь ты.

В актовом зале интерната-училища операторов тихо и торжественно. В новенькой, еще не разношенной и оттого стесняющей движения серой форме перед столом директора по стойке «смирно» стоят две пятнадцатилетние девушки.

– Анна Якшиянц и Мария Самойлова, вы обе закончили учебный курс с отличием, единственные на потоке. Получаете дипломы специального образца и памятные знаки…

Девушки обмениваются торжествующими взглядами.

– …а вот рекомендацию в Академию мы можем, к сожалению, по разнарядке дать только одну.

Наступает такая тишина, что слышно, как бурчит у кого-то в животе в пятом ряду.

– Сначала педсовет склонялся к варианту жребия, но потом мы решили не полагаться на случай и назначить дополнительное испытание. Выбор пал на…

«Пилотирование, только бы пилотирование. Пусть это будет тренажерная дуэль, там я точно справлюсь…» – Анне кажется, что ее мысли тоже слышны на весь зал, но заставить себя перестать она тоже не может.

– … на рукопашный бой. Полный контакт, стандартные правила. Приступаем через полчаса, вы пока можете переодеваться.

Маша широко улыбается и делает руками движение, как будто разрывает горло мрыггу. Рукопашка – ее конек.

– Ты не расстраивайся, – искренне утешает она, – на атмосферниках летать тоже интересно…

Покрытие татами пружинит и холодит ступни, друг против друга кружат брюнетка в белом кимоно и блондинка в красном. Волосы забраны в плотные хвосты, на костяшках нанесен тонкий слой застывшей амортизационной пены, чтобы не повредить их.

Да, конечно, Машка, ты быстрее меня. Порхаешь как бабочка и жалишь как пчела, ха-ха. Надо поймать тебя один раз. Всего один нормально проведенный удар, и от твоей скорости ничего не останется, а дальше дело техники.

И-и-и, раз-два-три, раз-два-три, раз. На левой руке два пальца сломаны, это больно, но не фатально. Машка скачет на дальней дистанции размытым красным пятном, и едва успеваешь ставить блоки и уклоняться. Выждать, подловить на контратаке… Не сейчас… Бум! Растяпа, пропустила прямой в голову. Не больно, но еще пара таких – и можно не устоять на ногах. И снова не сейчас… Надо покачнуться, сделать вид, что тот пропущенный удар повлиял гораздо сильнее, чем на самом деле. Чтобы она раскрылась и пошла в решающую атаку. Кажется, поверила… финт… еще ложный выпад… ага, сейчас!

И-и, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Правая рука, кажется, сломана – но это все мелочи, потому что у Машки проблема с левым коленом, подвижности у нее больше никакой нет, а значит – короткая дистанция, и здесь уже скрипка моя…

Академия. Штурвал настоящего космического истребителя в руках. Возможность сразиться с реальным врагом, а не с голограммами на тренажере. Ради такого на многое можно пойти. Все это так близко – протяни только руку.

…Кровь из рассеченной брови заливает Машке правый глаз, а значит – лепим ей боковые со «слепой» стороны. Раз, раз-два, раз, раз. Как она еще стоит? А вот так раскрываться не надо, прямой, еще прямой, да отцепись ты, подсечка, и прямой вдогонку…

Окрик судьи, чьи-то руки оттаскивают назад. Все.

Среди провожающих Анну на автокар Маши не было.

Полковник невообразимо, космически толст. Его пальцы, в которых он вертит твой рапорт, похожи на разваренные в микроволновке сосиски. Взгляд рассеянно блуждает от полировки стола до портрета Доброго Вождя на стене, смотрит он куда угодно, но только не на тебя. Плохой признак.

– Академия с отличием – это хорошо, очень хорошо, – утробно гудит он, – но помилуйте, какая передовая, какие истребители? Воюют у нас строго только мужчины. Для вас множество вакансий, лейтенант Якшиянц, и особенно с вашим дипломом. Будете водить транспорты поддержки в тылу, это тоже очень важное дело…

– Господин полковник, – говоришь ты, – я с детства мечтала об истребительных войсках. Ведь бывают исключения.