Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР

Хотя политический подтекст был наиболее яркой чертой публичных похорон, не менее важным был их открытый выход за пределы православного обряда. Большая часть публичных похорон не была нерелигиозными и тем более антирелигиозными. Политические лозунги, гражданская панихида у могилы, многолюдность и стихийность сочетались в них с церковным отпеванием, пением «Вечной памяти» и присутствием духовенства. Так, например, похороны известного деятеля либерального направления и сторонника конституционной монархии первого выборного ректора Московского университета князя С. Н. Трубецкого в Москве и Петербурге в октябре 1905 года сочетали в себе и революционную, и православную символику: «Невский залили толпы в сопровождении духовенства: несли на руках один профессорский гроб, направляясь к вокзалу: впереди же шло море зелени; развевались кровавые атласные ленты» 122. «Алые ленты венков, ярко оттеняя зелень листьев, проливались над морем черных голов. Перед каждой церковью обнажались головы и многочисленные хоры пели „Вечная память". Во главе процессии на длинном древке несли пучок алых цветов, и ленты, ниспадая, развевались» 123. «Было много красных венков, и все время пели „Марсельезу", впечатление страшно сильное» 124. Похороны рабочих и рядовых революционеров также зачастую начинались с церковного отпевания, продолжались торжественной процессией с венками, знаменами и песнями (как революционными, так и церковными песнопениями), в которой могли участвовать и священники, и заканчивались гражданской панихидой на кладбище:

Это было несколько странное шествие: за крышками и венками впереди шел поп с хором, за ним хор рабочих — человек пятьдесят-шестьдесят, а потом несли два красных гроба, за которыми на версту растянулась черная лента провожающих; когда пел церковный хор с попом, наш хор, конечно, молчал; лишь только поп кончал свое пение, наш хор начинал «Вы жертвою пали в борьбе роковой», и церковные хористы подпевали 125.

Иногда рабочим приходилось требовать от священников участия в похоронах «жертв царизма». Как отмечает Н. С. Полищук, отказ многих священников от проведения панихид по жертвам царизма, очевидно, в значительной мере объяснялся нежеланием вступать в конфликт с местными властями. <...> Так, например, священник села Малого Толкиша Чистопольского уезда Казанской губ. в конце октября 1905 г. отказался служить панихиду по павшим борцам потому, что «ему не приказано о таких людях молиться». Когда крестьяне обратились к нему вторично, «он снова отказался, указывая, что нет предписания, хотя его совесть и не запрещает этого» 126. Тем не менее священников заставляли отпевать и совершать панихиды: Во время молебна в типографии 127 присутствовали все рабочие, которые заставили попа и дьякона отслужить панихиду по усопшим за свободу. Во время панихиды подняли красное знамя и стали петь «Вечную память» погибшим за свободу. Поп не докончил панихиды и бросился бежать, а за ним и дьякон 128. Вовлечение священников в революционную процессию описано в воспоминаниях участников траурной демонстрации железнодорожников Новониколаевска в годовщину Кровавого воскресенья 9 января 1906 года, которая в целом имела форму революционных похорон:

.. .вдруг над толпой вырастает гигантская фигура рабочего, и его звучный голос покрывает весь шум. «Товарищи! — кричит он, — давайте заставим попа отслужить панихиду по убиенным!»

— Панихиду! Панихиду! — как буря загудела толпа. Сколько ни старались отговорить от этой затеи — не помогло. Вся масса со знаменами и марсельезой двинулась к железнодорожной церкви, и вмиг она вся была битком набита.

Откуда-то притащили попа, и сколько он ни упирался, ему не помогло, — и дрожащими руками натянул он облачение и заплетающимся от страха языком начал служить панихиду, поминая «в междуусобной брани погибших».