Новороссия – семя души

Совсем недавно я получила долгожданный подарок – стихотворный сборник афонского монаха – «С креста не сходят – с него снимают» (2011)[3]. Последние дни эти строки всё кружились в моей голове.

А вчера – начала читать… И стало страшно. Будто из раскрытой раны, из души поэта-монаха, сочилась живая кровь.

Отложив книгу подальше, я сказала себе, что никогда не смогла бы написать о ней ничего. Потому что нет слов в моем языке, чтобы выразить эту духовную муку, этот духовный плач по России.

Но пришел новый день… пришли новые чувства… начали подбираться слова… Но такие робкие, такие несмелые… Так боишься коснуться этой духовной раны, этого бьющегося на твоих глазах сердца поэта.

Стихи русского монаха со Святой горы Афон, что в Греции, – это плач. Плач – жанр, пришедший в русскую литературу из устного народного творчества. Плач, – которым словно пропитаны все страницы сборника стихов монаха-святогорца.

«С креста не сходят – с него снимают» – очень мужская, мужественная книга. И решиться на нее мог только человек, который всей жизнью выстрадал свою веру в Бога.

«Лишь бы чья-то душа сомкнулась с моей,
Лишь бы чьи-то глаза стали хлюпать от боли.
Я готов взять на плечи ваши роли и доли,
Лишь бы чья-то душа в лад с душою моей».

Декабрь 2009

Эти строки открывают сборник, этот свой стих автор назвал – «ПРОГРАММНОЕ».

Как же хочется сказать ему свои робкие слова, которые рождаются в душе в ответ:

Твоя боль – наша боль,
Смелый воин Христов,
Светлый воин
Христа Распятого!
Тишины Тебе,
Тишины, тишины —
И затянутся раны кровавые.

Найдите, читайте эту книгу, читайте стихи русского православного монаха-святогорца – благо найти эту книгу сейчас можно в России.

И не бойтесь боли, его и своей – ведь без боли нет жизни, нет без нее Любви.

Октябрь 2013, Москва

Две половинки сердца – Россия и Украина

На фотографии – моя мама – Аделаида Феодосьевна Ткаченко, мой дедушка – Феодосий Мефодьевич Ткаченко, моя бабушка – Наталья Ефимовна Ткаченко. На отдыхе под Калугой, пятидесятые годы.

Навсегда со мной останутся слова моих рано ушедших родителей.

Не могу забыть, что говорил мне отец: «Помни, ты – русская».

И не могу забыть чудесные рассказы моей матери о её поездках в детстве и юности на Украину, где она родилась, об этом благословенном, солнечном крае, который потом я увидела своими глазами уже во время наших совместных путешествий.

Дедушку перевели на работу в Россию, когда мама и мой дядя были маленькими, но тепло той земли, кажется, всегда окутывало их. В семье, дома, говорили по-русски, но, конечно, бабушка и дедушка прекрасно знали настоящий украинский язык.

Мы с братом родились в Москве, где жили все вместе, одной большой семьей. Мне рассказывала мама, что, когда мы были совсем детьми, они с папой решили переехать к нему и начать «самостоятельную» жизнь. Но, кажется, на следующий же день вечером

риехали дедушка с бабушкой. Дедушка не вошёл и остался внизу, а бабушка поднялась. Она так плакала и умоляла маму вернуться, говоря, что не сможет жить без внуков, без большой семьи, которой она отдавала все силы, что мамино сердце не выдержало. Конечно, после этого, мы все вернулись и жили вместе до самой их смерти.

Смутно помню сладостные украинские песни, которые пелись в доме, за столом, и как папа просил бабушку и дедушку спеть еще. Вижу себя на фотографии во втором классе, после выступления на школьном концерте в украинском костюме, с лентами на голове и в расшитой бабушкой блузке… (кстати, это была обычная русская школа).

К родному языку бабушка и дедушка относились трепетно. Когда мы, дети, спрашивали их разные украинские слова, и, удивляясь близости и непохожести на русские, начинали шутить, – бабушка была очень строга. Как сейчас, я слышу её голос – никогда не коверкайте язык, если вы не можете говорить на нём правильно!

Я так и не выучила украинский, но выучила другой славянский язык, более далёкий от русского, уже после университета. Думаю, что сделала это подсознательно, желая почувствовать богатство и разнообразие славянства, его культуры. А моя мама, филолог-русист, всегда пыталась поддержать иногда угасавший во мне лингвистический пыл.

И сейчас, видя весь этот разрушительный шабаш на Украине, слыша потоки лжи, которые льются об истории России и Украины, я верю в неизбывное единство их духа и плоти, в единый славянский родник, который не затоптать и не забить никаким мировым временщикам, никаким нашим собственным шатаниям, соблазнам и предательствам.

Как слова молитвы, начинают пульсировать в сознании слова Владимира Высоцкого: