Новые Дебри

Агнес смотрела, как ее мать наблюдает за Гленом, и у нее разрывалось сердце. Только теперь она увидела, что Новоприбывшие стараются избегать Глена, когда он приплетается в лагерь за едой и с безмятежным выражением лица ждет своей порции, стоя в очереди. Его ноги неестественно изогнулись, спина сгорбилась, торчали ребра. Все перечисленное встречалось и у других, все это Агнес видела и прежде. Но что она заметила впервые и, как она знала наверняка, заметила ее мать, – как он спотыкается. Ноги все чаще подводили его. Походка стала неувереннее, чем у Новоприбывших, непривычных к камням и корням, которыми земля в природе отличается от гладких бетонных полов и выровненных улиц Города. Разница была значительна. Ноги Глена, казалось, позабыли, как устроена земля. Изъян принадлежал к числу тех, избавиться от которого будет непросто.

* * *

Тем вечером Беа присоединилась к Общине, собравшейся вокруг костра после ужина. В такие моменты у каждого появлялась возможность расслабиться. Именно тогда рассказывали истории или делились воспоминаниями. Беа знала об этой традиции. Понимала, что у многих есть к ней вопросы. Агнес считала, что именно поэтому мать избегала появляться у костра так долго, как только могла. После ее возвращения прошло уже три дня. Когда Беа села, вокруг поднялся шепот. Карл объявил: «Пришла наша рассказчица». Кое-кто даже зааплодировал. При свете костра было видно, как зарделась Беа, усаживаясь поудобнее. Она говорила негромко, и Община придвинулась ближе.

До Города она добиралась на четырех грузовиках и грузовом самолете. Первым делом она приняла душ и мылась, пока не израсходовала всю суточную норму воды. Потом, спустя двадцать четыре часа, она приняла душ еще раз – и опять потратила всю норму. Потом объедалась спагетти и картофельными чипсами. Потом несколько дней ее тошнило. А потом еще несколько дней она не решалась выйти из здания. Город был шумным и ярким, солнце бликовало на каждой поверхности. Задернув все шторы, она несколько дней не вылезала из постели, свернувшись клубочком. Сидящие вокруг костра прикрыли глаза, представляя, как и они сделали бы то же самое. А когда наконец она собралась с духом, то вышла и занялась кое-какими делами, объяснила она, поморщившись при этом воспоминании, и Агнес поняла, что эти дела были связаны с бабой. А потом, сказала Беа, она просто осматривалась.

– И что же ты видела? – спросили ее.

– Видела несколько прекрасных закатов – из-за смога. Смога стало больше, чем раньше. А здания – выше, хотя я думала, это невозможно, и закаты так красиво отражаются в их стали и стекле.

– А еще что?

– В продаже столько разных овощей, такие яркие цвета. Я могла бы вечно стоять и глазеть на них.

– А что ты ела?

– Ну… – Она смущенно помедлила. – Очереди были неимоверно длинными, и зачастую к тому времени, как я доходила до прилавка, почти весь свежий товар уже успевали разобрать. Выходить надо было с самого утра. Так что я в основном ела картошку и зеленый перец. – Она заметила, что все разочарованы. – Но несколько раз я исхитрилась купить немного красивых на вид фруктов и зелени. – Она сама оживилась.

– И?..

– Они были хороши. – Взгляды со всех сторон так и подстрекали ее продолжать. – С виду идеальны. – Она покачала головой. – Но не такие, какими запомнились мне. Цвета красивые, а вкуса маловато. По сравнению с ними здешний дикий лук изумителен.

Слушатели неловко заерзали.

– Ну, а что еще ты видела? – Вопрос Дебры прозвучал резковато.

– Я ходила в магазин, где продают кухонную утварь, и все кастрюли и сковородки там были такими симпатичными и чистенькими.

Они ждали.

– И?..

Она задумалась, ее молчание никто не спешил прервать.

– Честно говоря, – снова начала она уже не таким бодрым тоном, – я видела в основном всякие ужасы.

Новоприбывшие закивали. Оригиналисты спросили:

– Другие ужасы? Или те же, что и раньше?

– Те же, только хуже.

Она рассказала, что мусора на улицах стало больше. И что смог теперь висит низко, как туман, так что приходится идти сквозь него. О длинных очередях, змеящихся по улице у каждого магазина. О драках, вспыхивающих из-за какой-нибудь брокколи.

Рассказала, что в уже существующие здания вселяют все больше и больше людей, потому что новые строить негде.

– Вдобавок песка для бетона уже не осталось.

– Что?

Беа пожала плечами.

– Слушайте, я правда не знаю. Просто слышала, и все.

На ее этаже в каждой квартире теперь, похоже, живет не одна семья, а несколько. Но, несмотря на все это, добавила она, несколько детей в их доме уже умерло. И она перевела на Агнес взгляд увлажнившихся глаз. У Агнес дрогнуло сердце, она попыталась вспомнить имена своих друзей. Глен же запомнил их – почему же она не смогла? Теперь они уже мертвы. А она нет.

Беа сказала, что гораздо больше народу теперь живет на улице, но куда деваются все эти люди после начала комендантского часа, она не знала.

– Под землю, – будничным тоном объяснил Фрэнк.

Мама Патти шлепнула его.

– Пусть она говорит, – велела она. Мама Патти будто захмелела, слушая Беа. Словно втайне она обожала Город со всеми его пороками.