Новые Дебри

Мать вернулась, и остаток дня только и делала, что знакомилась и беседовала с каждым. Агнес никогда еще не видела ее настолько общительной. С Оригиналистами она обнималась и перешептывалась. Сначала с Хуаном. Смеясь, они о чем-то беседовали как заговорщики. «Рассказывай все», – услышала она шепот Хуана. Потом Дебра обняла ее мать и не давала высвободиться, пока сама не решила, что хватит. Мать обнялась даже с доктором Гарольдом. Никто, похоже, не держал на нее зла из-за внезапного отъезда. Кроме Вэл, отметила Агнес. «Но это потому, что Вэл хочет защитить меня», – подумала она. Ее мать к Вэл не подходила, а Вэл делала вид, будто не замечает, что мать обходит всех по очереди. К Карлу мать подходила за день несколько раз, как будто вспоминала, что хотела ему что-то сказать. Она клала ему руку на плечо, говорила, и они принимались смеяться или становились серьезными. Как будто затевали очень важное дело, хотя никогда прежде у них не было никаких важных дел. Агнес видела, что Вэл наблюдает за ними. И весь день хмурится.

Переходя к Новоприбывшим, мать не стала скупиться на сияющие улыбки. Держалась искательно и скромно. Придвигалась к Новоприбывшему, касалась его руки. Снова подошла к Фрэнку и в считаные секунды рассмешила его.

Познакомившись впервые или повторно со всеми, всех умаслив, задобрив и очаровав, мать отступила на второй план и стала наблюдать. Если она оказывала помощь в делах, то не руководила, не высказывала свое мнение, вообще говорила мало. Только смотрела. Теперь она изучала изменившиеся за время ее отсутствия методы работы Общины.

Агнес смотрела, как ее мать наблюдает за остальными. И хотела знать, что видит мать, чтобы понять, о чем та думает. Выясняла, что замечает мать в каждом из них по прошествии времени или при первом наблюдении.

Агнес видела, что Фрэнк крупный, рослый, но слабый. Кожа у него на животе сморщилась и обвисла, будто он только что родил. Еще недавно упитанный мужчина. Обладатель пивного живота. Агнес заметила, что кончики пальцев у него сплошь в пятнах, порезах и струпьях – как у каждого из них, когда они только прибыли сюда. У людей, непривычных к шероховатости коры и камней, к танинам в кожах и скорлупе орехов, к природной пище. Но если у остальных Новоприбывших к этому моменту руки, как и следовало ожидать, покрылись мозолями, то у Фрэнка они были по-прежнему изранены. Он трудился не так старательно, как все, хотя всегда был вроде бы занят каким-нибудь делом. Впрочем, к нему прислушивался Карл, а это кое-что значило.

Агнес заметила, что мама Патти недовольна тем, сколько времени Патти проводит с Селестой. А еще – тем, как много времени Фрэнк проводит с Карлом. Мама Патти отвлекалась какой-нибудь работой в лагере. Старалась заниматься делом, чтобы скрыть, что ей одиноко, скучно и что ее не покидает чувство, будто ею пренебрегают. Агнес видела, что Ховен и Долорес общаются с Джейком чаще, чем со своей матерью Линдой, которая тоже почти все свободное время проводила с Карлом, если тот не был занят с Вэл или Фрэнком. Или с Хэлен, отметила Агнес. Ее мать потратила уйму времени, наблюдая за Карлом. За Карлом с его седеющими висками – их Агнес прежде не замечала. Только теперь она увидела, что Дебра скрывает легкую хромоту. Агнес чувствовала себя глупо, потому что раньше упускала все это из виду.

Она обратила внимание на то, что Вэл носит мешковатую куртку Карла, сшитую из оленьей кожи, будто прячет – или оберегает – живот. Так она делала всякий раз, когда надеялась, что забеременела, а это случалось часто. Ей страстно хотелось ребенка. Но у нее только что прошли месячные. В тесном соседстве Общины скрыть такие подробности частной жизни было невозможно. Агнес посочувствовала Вэл, опасаясь, что та до последнего вздоха будет недовольна, если не исполнится ее заветное желание.

В куртке Карла Вэл казалась миниатюрной, хотя на самом деле выглядела здоровой, почти пухленькой. И тут Агнес бросилось в глаза, насколько похудели остальные Оригиналисты. Новоприбывшие выглядели так, словно частично сохранили городской жирок. Карл и Вэл казались крепкими и здоровыми. Но остальные Оригиналисты отощали, стали похожи на тени прежних членов Общины. И самым чахлым среди них был Глен.