Новые Дебри

Но Агнес знала, что сразу после отъезда матери начались снегопады, потом цветение, потом появились и засохли летние травы, пожелтели листья, и теперь в воздухе снова запахло снегом. Раньше они называли это «год» – вот сколько отсутствовала ее мать. Но сама она ни за что бы это не признала. Скорее заявила бы, что погоде нельзя доверять. Агнес хотела было заговорить, но мать взглядом велела ей заткнуться. Нет никакого спора, нечего продолжать. Чувства, вызванные встречей, уже вспыхнули и погасли, когда их взгляды встретились. И если даже ее мать страдала или раскаивалась, сигнал об этом Агнес пропустила. А теперь он уже в прошлом.

– А твои волосы! – воскликнула мать. – Что стало с твоими прекрасными волосами? – Она протянула руку и провела ладонью по голове Агнес.

Агнес вынырнула из-под ее руки.

– Ну все, довольно. – Мать щелкнула пальцами. И Агнес нехотя подставила ей голову для осмотра.

– Кто их подстриг?

Агнес пожала плечами.

– Ну что ж, – мать подхватила затылок Агнес ладонью, – по крайней мере череп у тебя идеально ровный. Я не ленилась переворачивать тебя в колыбельке. Такой чудесный круглый череп не каждый день увидишь. Значит, матерью я все же была хорошей, да? – Рассмеявшись, она переглянулась с Вэл, которая сверкнула притворной, невеселой улыбкой. – Так что, – продолжала мать, – мне очень нравятся твои короткие волосы. Как раз в твоем духе.

– Я их отращиваю, – промямлила Агнес, собирая грязь между пальцами ног и катая из нее шарики.

Мать подступила к ней вплотную.

– Иди сюда, – скомандовала она, обхватывая ее обеими руками и стаскивая с каменного насеста так медленно, что ноги Агнес сами разогнулись и повисли по обе стороны от матери. Упираясь в мать руками, Агнес вытерла грязь, выковырянную из промежутков между пальцами, о ее бедро. Ей предложили нечто близкое к изъявлению любви, ее заученный вариант. Казалось, мать часто предлагала его. Агнес выскользнула из ее объятий обратно на камень, будто всегда на нем сидела. Она сложила руки на коленях и со скучающим видом оперлась на них подбородком. И засмотрелась на костер. У нее кружилась голова. Хотелось, чтобы мать ушла.

– Зачем ты вернулась? – скорее упрекнула, чем спросила Вэл.

– Вот и я как раз гадаю, – ответила мать. – А где Глен?

Этот вопрос ни к кому не был адресован. Где Глен, она знала.

Мать дернула Агнес за руку, и она свалилась с камня. Под ней подогнулись ноги. Никогда еще она не чувствовала себя так неустойчиво и растерянно.

Мать направилась прямиком к пещерам. Так естественно, словно они с Гленом давным-давно спланировали эту встречу. Она чуяла Глена, находила его будто по запаху. Нашла бы она и Агнес, если бы в пещере пряталась она? Агнес вспомнилось, с каким грозным видом мать обводила взглядом новые и старые лица членов Общины, пока не нашла ее. И как она обратилась не к ней, а к Вэл. Как глупо сжималось ее сердце. Как нелепо было желать чего-то или чувствовать хоть что-нибудь. Но Агнес не дала мысли развиваться и направила ее по обратному пути, вновь вспомнив момент, когда скрестились их взгляды. Неужели в них не было мгновенного затишья, когда буря вдруг утихла в душе обеих? «Если бы только можно было остаться там», – думала Агнес. Эта мысль, это стремление помогли ей восстановить равновесие и удержаться на ногах. От нее расслабились ее рука и плечо, и ладонь скользнула в руку матери, пока они шли к пещере.

* * *

Глен лежал ничком на шкуре у входа в пещеру, закинув руку за голову. И был похож на кучку брошенных веток. У Агнес снова защемило сердце. С ним в пещере она провела всего пару ночей, а потом он настоял, чтобы она вернулась в лагерь. Он не желал, чтобы она превратилась в изгоя. Вчера она к нему не заглядывала: слишком много накопилось дел. Но без нее он оставался совсем один. Пока они приближались к пещере, Агнес вглядывалась в лицо матери и пыталась распознать эмоции на нем. Будет ли она теперь составлять компанию Глену? Захочет ли он видеть ее? Агнес не могла припомнить, видела ли его злым после того, как мать уехала. И крепилась, готовясь к вспышке, какой бы она ни оказалась.

Ее мать пощекотала пальцем ноги подмышку Глена, он опустил руку и уставился на нее.

– Ты вернулась, – хрипло выговорил он.

– Вернулась, – сказала она.

– Я слышал радостные вопли.

Оба засмеялись.

Агнес нахмурилась. Никто не вопил. Она смотрела то на одного, то на другого, ее глаза метались туда-сюда, как кузнечики. Это было совсем не то, чего она ждала.

– Извини, что не встал. – Глен перекатился на бок.

– Ничего, – ответила мать.

– Ослабел.

– Знаю.

– Давно тебя не было.

– Да.

Он помолчал.

– Все хорошо, – наконец произнес он, и Агнес поняла, что он правда так считает.

Она удивленно заморгала. Почему он не злится? Мать даже не извинилась.

Глен приподнялся повыше, сел, прислонившись к камню.

– Вот уж не думал, что ты вернешься.

– Едва сумела. – Она повела взглядом в сторону Агнес, но в глаза ей не заглянула.

– Лучше бы не сумела, – сказал Глен. От этих слов Агнес вздрогнула. И от его голоса. Он звучал грустно.