Новые крепостные. Неофеодализм и современное рабство

Одной из отличительных черт фашизма в Италии и Германии было его раздражение и нетерпение в отношении неудобных ограничений, налагаемых на правящий класс («нацию» на языке фашистов) демократией и политическим либерализмом. Все это нужно было устранить, чтобы достичь ускоренной «модернизации».

Тот же самый дух присутствует и в призывах Шваба к «гибкому управлению», в которых он утверждает, что «темпы технологического развития и ряд характерных технологий делают неадекватными предыдущие циклы и процессы формирования политики». Он пишет: «Идея реформирования моделей управления, чтобы справиться с новыми технологиями, не нова, но безотлагательность этого стоит гораздо выше в свете мощи современных развивающихся технологий… концепция гибкого управления стремится соответствовать быстроте, изменчивости, гибкости и способности к адаптации самих технологий и субъектов частного сектора, внедряющих их».

Фраза «реформирование моделей управления с учетом новых технологий» действительно выдает здесь всю стратегию. Социальные структуры должны быть перестроены так, чтобы они соответствовали требованиям правящих кругов и их технологиям увеличения прибыли.

Шваб объясняет, что «гибкое управление» будет включать создание так называемых политических лабораторий – «защищенных пространств в правительстве с четко сформулированными полномочиями экспериментировать с новыми методами разработки политики с использованием гибких принципов» – и «поощрение сотрудничества между правительствами и бизнесом для создания „песочниц для разработок" и „экспериментальных тестовых площадок" для выработки правил с использованием итеративных, межсекторальных и гибких подходов».

Для Шваба роль государства состоит в том, чтобы продвигать цели, поставленные элитой, а не подвергать их какой-либо проверке. Хотя он полностью поддерживает роль государства в обеспечении корпоративного контроля над жизнью обычных людей, он менее всего заинтересован в такой регулирующей функции, когда речь заходит о нем и его партнерах. Он также против любого контроля, который мог бы замедлить приток прибыли в частные руки, и поэтому он выступает за «развитие экосистемы частных регуляторов, конкурирующих на рынках».

В своей книге 2018 года Шваб обсуждал проблему надоедливого регулирования и способы наилучшего «преодоления этих ограничений» в контексте данных и конфиденциальности. Он выдвинул предложение о «государственно-частных соглашениях о совместном использовании данных, которые „разобьют стекло в случае чрезвычайной ситуации". Они должны вступить в действие только при заранее согласованных чрезвычайных обстоятельствах (таких как пандемия) и могут помочь сократить задержки и улучшить координацию действий служб быстрого реагирования, временно разрешив обмен данными, который был бы незаконным при нормальных обстоятельствах».

В этой связи не должно вызывать удивления, что уже два года спустя после этого заявления была официально объявлена «пандемия», и эти «заранее согласованные чрезвычайные обстоятельства» стали реальностью для реализации схемы, озвученной Швабом.

Вряд ли такое развитие событий стало сюрпризом для Шваба, поскольку его ВЭФ был одним из организаторов печально известной конференции «Событие 201» (Event 201) в октябре 2019 года, которая смоделировала вымышленную «эпидемию» коронавируса.

На выпуск новой книги «СOVID-19: Великая перезагрузка» («COVID-19: The Great Reset»), написанной в соавторстве с Т. Маллере (Thierry Malleret), ведущим так называемый «Ежемесячный барометр», содержащей «краткий прогнозный анализ, предоставляемый частным инвесторам, глобальным исполнительным директорам и лицам, влияющим на общественное мнение и принимающим решения», Швабу много времени не понадобилось. Слишком горячая тема.

Она была опубликована в июле 2020 года и призвана продвигать «гипотезы и идеи о том, как может и, возможно, должен выглядеть постпандемический мир». Шваб и Маллере не скрывают, что коронавирус С OVID-19 является «одной из наименее смертоносных пандемий, которые мир пережил за последние две тысячи лет», и добавляют, что «последствия С OVID-19 с точки зрения здоровья и смертности будут мягкими по сравнению с предыдущими пандемиями». Они пишут: «Он не представляет собой экзистенциальной угрозы или потрясения, которое оставит свой отпечаток на населении мира на десятилетия».