Новые люди. Том 2

Бандиты двинулись за ним. Мирон шел последним. Он старательно вертел головой во все стороны и даже принюхивался. Что-то вызывало в нем беспокойство, а в чем именно была причина, он не находил.

Пространство было довольно открытое. На другом краю поляны стояла деревянная учебная башня, почему-то вполне сохранившаяся. К ней от пожарки шла полоса препятствий: мостики, стенки, имитирующие забор, ямы, серпантины из сварных труб.

Вокруг свободно росли старые березы. Отчего-то их ветви не были покрыты листвой, словно на дворе был март. Даже трава была очень низкая, первого нежно-зеленого цвета, какой она выходит весной из-под снега. Стояла тишина. Птицы не пели и не чвиркали. Даже звук от собственных шагов почти не был слышен. Может, эта тишина так напрягала?

– Сюда, сюда. – Мальчик вышел на асфальтовую дорогу с другой стороны пожарной части и звал к себе.

Мирон увидел, что отстал. Гузя уже стоял рядом с проводником и смотрел в сторону периметра, огороженного колючей проволокой. Свой автомат он по-прежнему двумя руками «баюкал» на груди. Плафон тоже был там.

Мирон поспешил к ним, одному было неуютно.

– Борщом пахнет, – сказал Гузя Мирону, двигая толстым носом.

– А тебе лишь бы пожрать… – буркнул Плафон.

– Точно, это – запах. А я соображаю, что здесь не так, – сказал Мирон.

Действительно, в воздухе тонко пахло чем-то закисшим.

Мальчик пожал плечами и пошел по асфальтовой дороге вперед. Руки он засунул в карманы. Справа от дороги тянулись два ряда колючки, а слева росли ели, когда-то очень давно посаженные в ряд. Первые ветви у них начинались очень высоко, наверное, их раньше подрезали солдаты, и деревья не скрывали того, что было за ними. А там зеленая трава сменилась какими-то странными бурыми папоротниками, а дальше, вперед и вглубь, папоротники были уже не бурыми, а красными. Какого-то мерзкого кровавого цвета. Молодые побеги выделялись ярко-алыми пятнами. Кисло-сладкий, чуть забродивший запах еще усилился.

– Это болото так пахнет, – сказал мальчик, не оборачиваясь. – Оно горячее. Поэтому в сторону магазина не пройти. Один мужик провалился в этот суп и здорово ноги обварил. Кожа кусками отваливалась… А на ее месте очень быстро новая выросла, нежная, как у младенца. Но это все равно очень больно. Он всю ночь кричал.

Малой обернулся на своих спутников.

– Вы, если чего увидите, в ту сторону не бегите. Там почти кипяток.

– Чего увидим? – спросил Плафон.

Лицо его стало подозрительным до крайней степени. Мирон промолчал, но ему тоже не понравился тон мальчика и то, как он развязно держит руки в карманах. Словно он забыл, что нужно их бояться.

– Мертвяков, – будничным голосом ответил парнишка. – Дядя Коля сказал, нужно все равно идти по асфальту и до бани ни в коем случае с дороги не сворачивать.

– Мирон, я мертвяков боюсь, – сказал Гузя. – Это я не хочу…

– Хватит брехать, – сказал хриплым голосом Мирон. – Не увидим мы никаких мертвяков. Это – пурга местная. Ты, Шурик, заткнись лучше… пока в торец не получил. А ты, значит, не был здесь раньше? Почему не сказал? Нам, получается, кузнеца нужно было взять…

– Может, вернемся за кузнецом? – предложил Гузя с надеждой.

– А это кто? – протянул руку Плафон влево.

За еловыми стволами по кровавым папоротникам шел настоящий мертвец.

Он был высокий и худой. На его теле болтались остатки одежды: что-то, что когда-то было синим пиджаком и брюками, белая нейлоновая рубашка. Вместо глаз на лице две огромные дыры, на месте рта была неровная, ощеренная желтыми зубами щель. В редких, перепачканных глиной волосах что-то шевелилось.

– Мамочка, – прошептал Плафон.

Мирон споткнулся на ровном месте и полез за пазуху.

– Ничего, ничего. Не останавливаемся, – заговорил парнишка. – Они на дорогу не полезут. Они будут рядом идти. Дядя Коля говорил, что они без своего болота не могут. Вон впереди техвзвод уже. – Он махнул рукой в сторону белеющего одноэтажного здания. – Потерпите…

Вдруг совсем рядом в придорожном кювете поднялась еще одна изъеденная тленом и червями фигура. Путники шарахнулись к противоположной обочине. Мирон уже держал пистолет в руках и целился в нового мертвеца.

– Стреляй, Мирон, – сказал Гузя.

Мирон медлил. Он пятился спиной вперед за малым, не выпуская новое страшилище из прицела, но не стрелял.

– Стреляй, а то я сейчас сам шмальну, – крикнул Гузя.

Он тоже отступал вперед, автомат в его руках ходил ходуном.

– Не надо, – попросил мальчик. – Не шумите. Будет только хуже. Они тогда со всего леса сбегутся. Вот видите поворот на столовую? Они дальше не пойдут.

Мертвец клацнул оставшимися во рту зубами и медленно потянулся за путниками, не делая попыток выбраться из кювета. На его ветхом кителе позвякивала колодка тусклых медалей. Бордовые лопухи сочно хрустели под тощими ногами. Брызгали вокруг розовым соком.