Новые марсианские хроники

Леди жила очень долго и хорошо. Она окружала себя только самыми молодыми людьми, не общалась никогда с ровесниками и со стариками. А молодые люди более гибкие, им более всё равно, какого ты возраста. Вокруг неё всегда были только самые дорогие и преданные слуги, которые искренне желали ей самых долгих лет, потому что, покуда она жива, они все очень хорошо жили, пользовались очень большими привилегиями и получали большую зарплату, но только в её завещании было строго указано, что всё это будет продолжаться до самого дня её похорон, а на следующий день после её похорон все самые любимые её слуги, все дражайшие и ближайшие из её свиты, все они должны быть казнены и положены в ту же могилу, чтобы никогда не расставаться со своей хозяйкой.

Если кто-то из прислуги предполагал, что, может быть, пронесёт или обойдётся, что после смерти леди мало кто захочет в точности выполнять её распоряжения, леди как-то дала всем понять, что нет, не пронесёт и не обойдётся. Она притворилась, что умерла, но сама в это время пряталась в чулане, а вместо себя убила, напоив наркотиком, другую женщину, во многом похожую на неё. Эту женщину леди нарочно сама выискала где-то на рынке, куда для этого долгое время ходила, переодевшись в простой костюм, потом обманом затащила эту женщину в гости во дворец через подземный ход, который знала только она, чтобы больше её никто не видел. Просто от наркотика у женщины очень сильно вздулось лицо, и леди положила её в свою кровать. Женщину вместо неё похоронили.

Вот так леди узнала, кто из её молодых слуг любит её, а кто нет. После похорон, кто любил леди, те сразу же пришли на пункт, где проводилась казнь, и их сразу казнили. Но большинство из слуг — они были молодые, весёлые и легкомысленные,— они не пришли, а палачи и охрана были тоже все молодые.

Когда леди вышла из чулана, то по её приказу казнили всю оставшуюся её прислугу до одного, а также казнили и охрану, которая должна была следовать распоряжениям, оставленным в завещании, но почему-то не последовала.

Леди жила очень долго. Она пережила много и много других людей — своих ровесников. Она жила так долго, как ни один другой человек не жил, потому что окружала всегда себя только молодыми.

В день, когда леди почувствовала, что ей пришла пора умирать, к ней пришли все три её мёртвых сына и встали в ряд, опираясь на огромные двуручные мечи. Леди подумала о том, что если они сейчас ей просто снесут голову, её смерть будет неоправданно быстрой, что её, конечно, никак не устраивало — так ценила эта леди каждую минуту своей долгой жизни.

Она сказала:

— Вы теперь здесь, за вами сила, и, конечно же, вы можете убить меня. Согласна, что я заслуживаю это. Я знала, что вы придёте за мной. Поэтому в изголовье моей постели я поставила белый хлеб — это моя плоть. В ногах постели я поставила красное краденое вино — это моя кровь. Садитесь же, жрите и пейте мою кровь, я знаю, что это то, за чем вы пришли.

Сыновья уселись и принялись усердно (жадно?) есть и пить. По мере того как они пили и ели, кровь и жизнь убывали из тела (старой мегеры) старой леди. Они уже и так были мертвы, отравить их было нельзя, они пили спокойно. Поэтому леди добавила в вино три капли чистой дождевой живой воды. Ещё выпили немного — и они были спасены. Их обратный переход в живые был таким же мучительным, как и смерть, нужно было снова пройти через все те же боль, кровь и судороги.

А леди всё равно умерла, это был её день. В этот день в городе было огромное гулянье, все пили и веселились. Её три сына, они все были очень толстые, начали править страной, их стали называть «три толстяка». А леди не похоронили, её заточили в специальную пещеру, чтобы она никогда больше не могла оттуда выйти, потому что все боялись, что эта леди была волшебница и только прикидывалась мёртвой, чтобы потом проверить, хорошо ли выполняются её распоряжения, и так все слуги дворца на этот раз сумели избежать мучительной смерти.

Приближение дня урожая

Он ничем таким особенным не выделялся. Он жил один в отдельном домике на самом краю марсианской деревни. Но в деревне все его звали почему-то Колодезь.

А вообще его настоящее имя было Треуз. В этом году у Треуза уродились необыкновенные яблоки. Никто ничего особенного в этих яблоках не замечал, они ничуть не выделялись ни размером, ни цветом. По крайней мере, в лучшую сторону, напротив, они выглядели довольно-таки неказисто, невзрачные и пёстренькие, а не то чтобы какие-нибудь сортовые.