Новые марсианские хроники

— Это сегодняшнее развлечение — настоящее, оно не для недорослей.

— Нет, нам нужно подождать ещё немного до темноты, все говорят, что после темноты оно всё становится намного вкуснее.

— Скоро должна подойти ещё одна электричка из города.

— Подкрепление.

— Это плохо?

— Это и не плохо, и не хорошо.

— Может быть, всем не хватит?

— Или хватит, но не досыта?

— Не беспокойтесь, всем хватит.

— Для этого нужно-то всего только одно или два яблока, самым ненасытным и вместительным — три, но уж, верно, никак не больше.

— А больше ты и не съешь-то вообще.

— Это занятие, оно только представляется таким ненасытным, но насыщает довольно быстро.

— А ты откуда знаешь?

— А ниоткуда, я просто знаю.

— А ты что, не знаешь, что ли?

— Ну, так и иди отсюда.

— Никого силком сюда не звали, никому даже не рассказывали.

— Это не та новость, которой обмениваются, никто никому не говорил, все просто и так знают, должны знать.

— И адрес, и маршрут, и номер электрички.

— Когда надо, то уж, конечно, все знают.

— Такое только бывает один раз за тридцать лет, или за семьдесят лет, что выдаётся действительно хороший урожай на яблоки.

— Такой, как нужно.

— И уж тогда, всем известно, где, когда и зачем.

— Хотя в газетах и не объявляется, но, конечно же, ни от кого не скроешь.

Нашествие

Спустилась темнота. В последний момент перед самой темнотой ещё видно было, как вокруг, за щелями забора, скопилась стая волчьих горящих глаз. С наступлением темноты как будто бы поступила команда в один определённый момент. Со всех сторон через забор на яблоки ринулись девушки. Треуз пытался было стрелять. Он стрелял с изрядным упорством, перезаряжая стволы. Он убил штучек шесть, но несмотря на все старания, всё равно никто на него внимания не обращал. Потом у него кончились патроны, и он присел возле крыльца.

Девушки облепили яблони со всех сторон, быстро объели, но довольно скоро наелись. Усталые, они присели под дерево со всех сторон и стали песни петь.

«Яблони в цвету — ка‑коооооуе чууодо!»

Человек, который придумал эту песню,— он тоже, чувствуется прямо, что-то такое для себя понимал.

Потом, когда яблоки подействовали, все девушки пришли во внезапное вращение, и кружение, и бешеное движение тел, они взялись за руки все вместе вокруг деревьев и стали танцевать. Возник бешеный такой, отчаянный хоровод.

«Только один-единственный случай, когда девушки могут быть все вместе — это когда они в кругу».

Треуз пытался было встать с распростёртыми руками на пути у хоровода, ему казалось, что в своей бешеной пляске девушки поломают, раздавят деревья.

Так оно, конечно, и получилось.

Но первым на пути своей бешеной пляски девушки раздавили его самого. Хоровод вращался с огромной силой, как тяжёлый жёрнов или больший точильный камень. Достаточно было одного только прикосновения к нему для того, чтобы Треуз полетел под колёса. Они только несколько раз кругом прошли по нему. Не из зла — это вышло совершенно случайно. Они сломали ему спину. В течение некоторого времени Треуз лежал, прислонённый сломанной спиной к крыльцу. Он не мог уже больше пошевелиться, а только смотрел, как хоровод распадался на более и более мелкие хороводики, которые потом к утру уже опадали, как листья, по сторонам вдоль забора.

К утру первые гроздья рассвета улеглись над гроздьями опавших танцующих.

Сийм Вескимеэс Перевод Ирины Никитиной Берег Штормов

Наперебой мигала вся имевшаяся в помещении сигнализация, пронзительно завывала сирена, тёмно-коричневая планета на экране стремительно увеличивалась в размерах, при этом стрелка на шкале реактора медленно, но неуклонно смещалась к красной черте. Сидевшая перед пультом девушка в растерянности кусала губы, силясь понять, что означают цифры на экране. То и дело она нажимала на клавиши, посылая новые команды, или щелкала переключателями на горизонтальной плоскости пульта. Порой ей удавалось добиться временной стабилизации системы, но контрольная стрелка всё равно ползла к красной отметке, а планета на экране становилась всё больше.

Одежда девушки состояла из полоски материи шириной в пять сантиметров, небрежно наброшенной на голое тело. Стоявший у неё за спиной мужчина с интересом наблюдал, как на коже девушки выступают капельки пота.

В игре разноцветных огней начала просматриваться определённая закономерность. Девушка отъехала на стуле назад и, откинув с лица волосы, посмотрела через плечо. Мужчина быстро отвёл взгляд в сторону. Движения девушки были настолько притворно эротичными, что этого нельзя было не заметить. Мужчина вдруг понял, что чувствует исходящий от неё чуть сладковатый, пьянящий аромат.

— Ладно, выходим,— буркнул он и стянул с головы шлем. Помещение с пультом исчезло. Они находились в пустой, без окон комнате с серыми стенами из матовой нержавеющей стали. На девушке, сидевшей по другую сторону стола, была широкая юката[5].

— Всё не так уж плохо, но в реальных условиях после такой встряски реактор Эрделя взлетел бы на воздух.— мужчина вздохнул и посмотрел на свою собеседницу.