Новые Миры Роберта Шекли. Том 1

— Недостаток нефти не снизил уровень жизни до нищенского?

— Энергетический кризис мы разрешили несколько сот лет назад, когда обнаружили дешевый способ превращать песок в сланец.

— Какие же у вас главные проблемы?

— У нас их нет вовсе.

— Так это утопия?

— Судите сами, — улыбнулся старик. — Быть может, вы захотите осмотреться во время своего короткого визита.

— Почему короткого?

— Пространственно-временные аномалии сами себя устраняют, — пояснил старик. — Вселенная недолго будет терпеть, что вы находитесь здесь, когда должны быть там. Но обычно ей нужно немало времени, чтобы спохватиться. Пойдем прогуляемся? Кстати, зовут меня Оган.

Они вышли из парка и двинулись по прекрасному, усаженному деревьями бульвару. Дома показались Нишеру странными — слишком много кривых поверхностей и режущая глаз расцветка. От проезжей части дома отделяли хорошо ухоженные лужайки. Нишеру будущее показалось очень милым. Не слишком экзотичным, но милым. Сытые и на вид вполне счастливые люди в древнегреческих туниках прогуливаются по улицам — точно воскресенье в Центральном парке.

А потом Нишер заметил, что одна пара от разговоров перешла к делу. Сняла одежду. И принялась, как говорили в двадцатом веке, заниматься этим.

Это явно никому не казалось необычным. Оган комментариев не делал, и Нишер тоже промолчал. Но, проходя мимо, он не мог не замечать, что многие пары тоже занимаются этим. Очень многие. Проходя мимо седьмой парочки, Нишер решил выяснить у Огана, то ли сегодня какой-то сексуальный праздник, то ли они наткнулись на слет путан.

— Да нет, ничего особенного, — ответил Оган.

— Так почему они занимаются этим на улице, а не дома или в отеле?

— Наверное, потому, что большинство из них встретились здесь.

Это Нишера потрясло.

— Вы хотите сказать, что эти люди друг с другом незнакомы?

— Очевидно, нет, — ответствовал Оган. — Будь они знакомы, они, полагаю, нашли бы для этого более подходящее место.

Нишер стоял и пялился. Он понимал, что поступает невежливо, но ничего не мог с собой поделать. На него не обращали внимания. Он видел, как люди присматриваются друг к другу, проходя мимо, и кто-то улыбнется кому-то, а тот улыбнется в ответ, на мгновение они остановятся, и…

Нишер попытался задать одновременно два десятка вопросов.

— Поскольку вы у нас ненадолго, — перебил его Оган, — позвольте мне объяснить. Вы явились из эпохи сексуального подавления и агрессии. Окружающее представляется вам несдерживаемым развратом. А для нас это не более чем обычное выражение любви и солидарности.

— Так вы решили проблему секса! — воскликнул Нишер.

— Более-менее случайно, — признался Оган. — Мы пытались избавиться от войны, прежде чем перебьем друг друга окончательно. Но, чтобы избавиться от нее, мы вынуждены были убрать ее психологическую базу. А основным фактором, как показали исследования, являлась подавленная сексуальность. Как только этот факт стал общепризнанным и общеизвестным, мы провели референдум. Было решено, что для общего блага человеческой расы наши сексуальные повадки следует изменить, репрограммировать. Этим занялись — абсолютно добровольно — специальные клиники биологической инженерии. Отделенный от агрессии и собственнических инстинктов, секс стал для нас смесью искусства и общения.

Нишер хотел было спросить, как это повлияло на брак и семью, когда заметил, что его проводник улыбается симпатичной блондинке и даже бочком-бочком к ней подвигается.

— Эй, Оган! — воскликнул он. — Не оставляйте меня! Старик явно удивился.

— Друг мой, я не собирался исключать вас. Наоборот, я хотел бы включить вас. Как и все мы.

Тут Нишер заметил, что многие прохожие остановились и, улыбаясь, смотрят на него.

— Э-эй, секундочку, — начал он, непроизвольно становясь в позу таракана, но какая-то женщина уже вцепилась ему в ногу, другая залезла под мышку, а некто третий поглаживал пальцы.

— Зачем они это делают? — крикнул Нишер Огану несколько истерически.

— Это самопроизвольное проявление нашей большой радости по поводу новизны и яркости вашего присутствия. Такое случается каждый раз, когда среди нас появляется человек из прошлого. Мы испытываем такую жалость к нему и к тому миру, куда он должен возвратиться, что хотим разделить с ним всю нашу любовь. Так мы и поступаем.

Нишеру казалось, что он попал в массовку костюмной драмы из жизни древних римлян. Или вавилонян. Насколько хватал глаз, улицу заполняли люди, и все они занимались этим друг с другом, и друг на друге, и рядом, и под, и над, и между. Но доконало Нишера ощущение, которое вызывала в нем толпа. Оно бесконечно превосходило секс. То был океан любви, сочувствия и понимания.

— И далеко это расходится? — воззвал он, видя, как лицо Огана уплывает на волне тел.

— Гости из прошлого всегда вызывают большие завихрения, — крикнул Оган в ответ. — Наверное, до самого конца.

До конца? Нишер не сразу понял, о чем идет речь. Потом до него дошло.

— Вы хотите сказать — по всей планете? — произнес он почти благоговейно.