Новые пирамиды Земли

– Я сам отбирал материал для курса отечественной истории, использовав в качестве основы старые, добрые учебники Сороса, – сказал он. – И по-моему, ни в чем не покривил душой. Гордится России действительно особенно нечем. Вечное невежество, пьянство, воровство, кровь, грязь… Только в конце прошлого века, с приходом великого реформатора Ельцина, эта страна стала понемногу выбираться из болота. Однако до построения истинно демократического, цивилизованного государства нам еще нужно лет сто. Да, мы рассказываем детям Трассы горькую правду, но любая правда лучше сладкой лжи! Вот уж не думал, что пацаны вроде тебя столь эмоционально воспринимают такие очевидные вещи.

– Вы о многом не подумали, – жестко сощурился Венька. – Думаете, мы, дети Трассы, полные дегенераты? Думаете, мы не видим, во что превратились наши родители? Они – словно роботы. На службе из них выжимают все соки, а дома… Они же всех и всего боятся! О начальниках говорят только с почтением, никого не критикуют, о политике – ни слова, чуть спросишь, все у них о’кэй. В гости ходят очень редко, а если и собираются на патио, то говорят все больше о погоде и о удачно проведенных отпусках… И эта вечная улыбка до ушей, от которой меня просто тошнит! Все наши парни и девчонки знают, что их родители – ничто, винтики, что их унижают все, кто стоит выше. Ну как я могу уважать отца, если он – винтик?

Аксенов задумчиво пожевал губы.

– Да, здесь есть проблема, – неохотно согласился он. – Даже у мелких людей есть самолюбие, а кое у кого даже остатки гордости. Но что поделать? Трасса – это не столько фабрика, сколько армия. А в армии нет ничего важнее дисциплины. Разве сын солдата должен чувствовать себя униженным от того, что отцу приказывают и генерал, и полковник и даже сержант? Такова жизнь, и таковы правила игры. Понимаю, что ты гордый парень и не хотел бы оставаться до седых волос рядовым. Ну что ж, старайся, пробивайся наверх, становись капитаном, или даже полковником! И тогда не другие сержанты будут приказывать тебе, а ты будешь приказывать им. Или ты сверху, или они – иного не дано!

– А как же свобода, о которой только и говорят по телевизору? – пылко воскликнул Венька. – Где она, свобода, в нашем городке?